Новый дом

— Внимательнее надо быть, а не витать в облаках, ты же на работе. Я говорю — зверь непонятный… На человека похож, сидит неподвижно… Может, умер?

Нияра перевела взгляд на зверя внутри клетки. Самец, а это было видно сразу, сидел, скрестив ноги и закрыв глаза, похоже, заснув. Вздымавшийся от размеренного дыхания живот в крупных кубиках мышц ничем не напоминал о смерти, скорее, о безразличии зверя ко всему происходящему. Красивый хищник. Убрать с него густую растительность на голове и громадные, перевитые толстыми жгутами вен мышцы — действительно был бы похож на человека. Его не отвлекал от сна ни визг зверей, ни суета людей. Отдыхает сволочь, наслаждаясь покоем и жизнью, как и все мужики… И в самом деле — зачем ему волноваться? Кормят по расписанию, поят, работать не заставляют… Сейчас, наверное, наелся, гад, и теперь спит… Все работают, а он спать изволит… Волна злости прорвалась, сметая последние остатки здравого смысла.

— Не волнуйтесь, если умер — так я его сейчас оживлю, будет живее всех живых! — и, просунув сквозь прутья решетки шокер, Нияра с остервенением ткнула самца в пах, вымещая на беззащитном звере всю накопившуюся за день обиду и на бросившего её жениха, и одновременно на всех мужчин вселенной. Над сводами зала пронесся дикий, страшный, леденящий душу вой, сменившийся тихим шипением:

— Ааа сссук….

Тело хищника скорчилось на полу клетки в позе эмбриона, но тут же, как пружина, разогнулось, в прыжке встав на ноги, головой почти достав до верхних прутьев. Глаза раскрылись, и на дне их плескалась ярость…

* * *

Закрытые глаза Андрея не позволили ему увидеть приближающийся шокер. Спокойно медитируя, и стараясь не обращать внимания на окружающий его шум, Андрей не ожидал жгучей волны адской боли, взорвавшейся у него в паху и, пронзив позвоночник, достигшей мозга. Тело свело в судороге, из груди, вышибая остатки воздуха, родился дикий звериный вой. Ругательство застыло на губах… Андрей свернулся калачиком на полу, на остатках сознания пытаясь сделать вдох. Это удалось не сразу — парализованные серией электрических разрядов мышцы не слушались. Но, уловив начало отката, он поднялся одним быстрым слитным прыжком, широко распахнув глаза и взглянув на своего обидчика. На него, нагло ухмыляясь и поигрывая шокером, пялилась рослая фигуристая женщина средних лет с выражением садиста-маньяка на когда-то красивом, а сейчас опухшем, с отёчными мешками под глазами лице, которое можно было бы ещё признать как минимум миловидным, если бы не угрюмо-довольный звериный оскал. Женщина, оказавшаяся виновницей только что пережитой Андреем волны дикой боли, явно намеревалась повторить процедуру, от созерцания которой, похоже, получала массу удовольствия. В душе поднялась мутная волна ярости, затапливая остатки здравомыслия. В голове осталась одна мысль — «убью тварь!».