Новый король

Илад взрывается диким рыком и резко поворачивается – он смотрит на трон Короля Вампиров.

-Что это значит? – Шипит он. Трон Короля затянут чернотой, но не весь. Сквозь линии и кляксы, виднеются детали трона…, странноватого трона. На мгновение, Илад даже забыл, зачем пришёл – на троне виднеется изображение шприца, ватки… - Безумная макака. – Проворчал он, видимо, в адрес владельца трона. Потом прищурился – трон не покинул границ круга, образованного другими тронами. Он стоял на прежнем месте, но был затянут тьмой. – Король Вампиров мёртв – новый будет представлен тебе, проклятый идиот! Правила не пострадают.

Тьма затянула трон ещё сильнее, словно защищая его.

Илад понял. Взревев словно от боли, он вскинул руки вверх и издал протяжный звериный рык – сейчас очень хотелось, что бы рядом оказался кто-то живой. Кто-то, кого можно разорвать на куски и почувствовать, как кровь течёт по рукам, как кишки падают к ногам, как умирает это живое существо, услышать, как оно завывает от боли, впиться в его лицо клыками, услышать хруст костей…, Илад опустил руки и мрачно смотрит на трон Короля Вампиров.

-Король не был побеждён и не сдох при переходе в иной мир, не сдох там. Неожиданно. Глупая бесполезная скотина…, мог бы и сдохнуть, на большее всё равно не годится. Проклятье…, новый король выбран быть не может, пока жив и не побеждён нынешний, таковы правила. – Илад заскрипел зубами и прошипел. – Или мы вернём эту макаку или придётся ждать, пока он сам сдохнет. А это животное, довольно живучее. Он может не сдохнуть ещё много сотен лет.

Илад отвернулся от трона, капюшон накинул обратно на голову.

-Хорошо. Мы вернём его, и ты сделаешь то, что нужно, станешь частью того, что вернёт нас.

Нортумес не отреагировал никак. Он словно не заметил этих слов…, он словно знал, что этим словам не стоит верить, что его попытаются обмануть.

Вспышка алого пламени и Илад исчез - во тьме вновь остаются лишь троны Королей.

10.

Она проскользнула сюда почти тайком. Словно тень мелькнула у приоткрытых створок высоких ворот и юркнула сразу в тень, туда, куда не доставал свет, падавший с улицы и свет от множества свечей, в обилии установленных на тяжёлых округлых люстрах и в выступах стен, а так же на витых столбиках, отбрасывающих золотистые блики. Она замерла за последним рядом неудобных деревянных скамеек и долго стояла там, глядя на алтарь, установленный на другой стороне помещения у самой стены. Она смотрела и на высокое распятие, прикреплённое к стене, и на людей, что смиренно склонив головы, сидели на скамейках. Людей, было очень и очень мало, она не смогла насчитать более двух десятков. И, кажется, именно это обстоятельство задержало её там, в тени, у самой двери храма. Казалось, она шокирована тем, сколь мало здесь людей.

Девушка, в мятом платье, с растрёпанными чёрными волосами, вскоре, набралась смелости и двинулась вперёд, по широкому проходу, между рядами скамеек. Она двигалась медленно, но с каждым мгновением, всё увереннее шагала она. Вскоре, девушка села на самую первую скамейку и неумело сложив ладони в молитвенном жесте, замерла там. Но девушка не закрыла глаз, не двигались её губы. Она смотрела на распятие и на лице её сменялась целая буря эмоций. Там видна боль и обида, иногда, вспыхивает жгучий гнев и его сменяет тут же, страх. Девушка казалась очень уж странной. Наверное, именно поэтому пастор и подошёл к ней – что-то в его душе звякнуло, он ощутил жалость к несчастной, чья судьба, чья жизнь, были столь не просты, что смогли вызвать столь сокрушительную для любого человека бурю эмоций. Пастор не сомневался – девушка сломлена, её душа мечется в темноте этой жизни, той самой темноте, что столь часто выступает предвестником безумия.

Утративший Бога в своей душе, иначе закончить и не мог – пастор жаждал помочь, он хотел облегчить душевную боль несчастной молодой девушки, хотя пока и не знал, как это сделать. Но пути господни неисповедимы – молитва же и искренняя исповедь, способны творить чудеса…, а им, после всех последних скандалов с высшими иерархами церкви, уличёнными в педофелии, чудо сейчас бы было весьма кстати. Увы – скверна ереси и развращенья, идущая из Ада, дорогу найти может, даже в такой оплот Веры и Знания, как Церковь Господня. Зло не дремлет…

-Что тревожит тебя дитя моё? – Проговорил он, сев рядом на скамейку.

-Что? – Девушка встрепенулась, словно заметила его только сейчас и повернула к нему голову.

-Прости дитя, я подумал, что, возможно, мог бы чем-то помочь.