Новый Мир ( № 1 2006)

Николай Степанович Гумилев был одет в мундир с эполетами, лыс и очень печален. Он постоянно жаловался.

“У нас ведь многих, — говорил Николай Степанович Гумилев, — сажали и расстреливали как якобы шпионов и якобы участников антисоветских заговоров. А я на самом деле шпион. И на самом деле стоял во главе заговора! Знаешь, как мне обидно!”

Еще Николай Степанович Гумилев постоянно просил Никиту изготовить бомбу. Никита отнекивался, говорил, что не умеет делать бомбы, а Николай Степанович Гумилев осуждающе качал головой и горько шептал: “Плохо, ах как плохо!”

Никита не выдержал и спросил: “Николай Степанович Гумилев, тебя ведь уже давно расстреляли, зачем тебе эти бомбы, теперь-то?” Николай Степанович Гумилев обиделся, но ответил. С такой тоской в голосе: “Ведь я же был не поэт, который участвовал в заговоре. Я был заговорщик, который писал стихи!”

Другой сон был про чеченских боевиков, захвативших заложников, среди которых был и Никита. Почему-то он бородатых людей с автоматами совсем не боялся. Ходил среди них и расспрашивал о каких-то вещах, совсем не связанных с ситуацией.

У молодого террориста Мовсара, нервно курившего на подоконнике, Никита спросил:

“А ты когда-нибудь чувствовал, что Бог тебе помогает?”

“Аллах всегда со мной!” — недоверчиво огрызнулся Мовсар, на всякий случай направляя на Никиту дуло “калашникова”.

“Это понятно, — продолжал допытываться Никита, не обращая внимания на автомат, — но бывали такие ситуации, в которых ничто не могло помочь и спасало только откровенное чудо?”

“В детстве было один раз. Совсем маленький был. Оступился, упал в речку. Течение меня подхватило и несет прямо на водопады. А течение там такое, что и взрослый мужчина не выплывет, не то что ребенок. Небо синее, солнце светит. И так умирать мне не захотелось, прямо до тошноты. И я стал молиться Аллаху, чтобы он меня спас, дал мне еще время на солнце посмотреть, под небом этим пожить. И в ту же секунду волна меня подняла и бережно положила на большой камень на берегу. Даже не поранился совсем. Такое чудо”.

Другие боевики, забыв о своих людоедских обязанностях, окружали Никиту и тоже торопились рассказать ему что-нибудь. Кто о родителях, кто о первой любви, кто просто про утро в горах и про то, что когда долго смотришь на горную речку, кажется, что вода в ней течет вверх, а не вниз, как положено природой.