Новый Мир ( № 1 2007)

Что такое “четырехмерное пространство языка”? К традиционной семиотической триаде “семантика — синтактика — прагматика” Григорьев предлагает добавить “эвристику”, призывая “к обновлению парадигмы самой филологии, а там — и всей нашей Культуры”. Лично мне эта идея близка, и я готов считать эвристику даже не четвертым, а первым измерением. Познание мира и человека через слово — процесс творческий, интуитивный по преимуществу, я называю его “романом с языком”, и мне уже доводилось применять эту формулу в научной прессе и к поэзии Хлебникова, и к трудам Григорьева, чья новая книга исполнена истинно романного драматизма. В отрицательные персонажи, в романные “злодеи” попали у Григорьева едва ли не все деятели науки и литературы, причастные к обвинению Хлебникова в “сумасшествии”. Что ж, надо отвечать за умственную лень, за догматизм и нечувствительность к новизне.

“Воображаемую филологию” Велимира Григорьев считает не поэтической причудой, а реальным фактом науки. Науки будущего, которая вновь соединит лингвистику, литературоведение и философию, сегодня разобщенные и упрямо не желающие “вылететь из своих курятников”. Через эстетику “самовитого слова” возможен путь к новому филологическому синтезу, а он просто необходим в нынешней ситуации экстенсивного прозябания, в ситуации разброда и распада. Прочерчивая сцепления “Блок и Хлебников”, “Хлебников и Мандельштам”, “Хлебников и Чехов”, даже “Хлебников и Солженицын”, Григорьев торит пути к построению единой научной поэтики. От описания хлебниковского “самовитого слова” движется вместе с единомышленниками к созданию словаря русской поэзии ХХ века.