Новый Мир ( № 1 2009)

Но этот переход не приводит к упрощению человеческой натуры. Не только бедность, бесприютность, но и отсутствие напряженной интеллектуальной жизни не делают человека ни менее ценным, ни менее сложным. Надя из рассказа «Облако» даже более таинственна, чем ее профессор-любовник. Бомжи Надя и Вадя не менее важны в структуре романа «Матисс», чем интеллектуал, мыслитель, математик Королев. Это не модная политкорректность, не жалость к «слабому» и «убогому», а возвращение к известной еще в позапрошлом столетии истине: «Человек есть тайна. Ее надо разгадать, и ежели будешь ее разгадывать всю жизнь, то не говори, что потерял время» (Ф. М. Достоевский).

 

«Странности» героев Маргариты Хемлин, Евгения Каминского, Евгения Гришковца, Александра Иличевского камня на камне не оставляют от лимоновской концепции «человека — прямой кишки», обывателя-конформиста, не способного оставить после себя след, отвоевать место в памяти потомков. Помните фразу о «тире между двумя датами» из старого советского фильма? После Иосифа останется «тире», и после Ионы, и после Михалыча, и после Геры. От бедной Лидии Петровны, не исключено, не останется и этого. Но что же, они зря прожили жизнь? «Иудейские древности» Иосифа, путешествия Лидии Петровны в Комарово, ее «почетный караул» даже не над могилой Анны Ахматовой, но где-то рядом, неподалеку, на подходе к легендарному кладбищу что-то да значили! Принципиальность Ионы, трудолюбие тихой и безответной Берты, неторопливость Михалыча, влюбленность малограмотной Нади в красоту венецианских статуй не бессмысленны. Благодаря своим «странностям» они как могут преодолевают жизненную рутину, отнимающую силы у героев Сенчина, они бессознательно преодолевают бессмысленность и бессодержательность повседневности, их «странности» играют такую же роль, какую для разного рода пассионариев играют великие идеи. Через свои «странности» они обрели смысл жизни и вписали свои имена в книгу бытия.