Новый Мир ( № 1 2012)

“Славным погожим утром седьмого февраля 1985 года я впервые явился на новое место работы. На мне были лыжные ботинки, которых я не надевал уже лет пять, старые брюки, давно вздыхающие по помойке, пальто еще студенческих времен и лыжная шапка „петушок”. Наряд совершенно не соответствующий образу начальника бюро на большом военном заводе. Но я больше и не был начальником. Разочаровавшись в карьере, я ушел с завода и теперь начинал жизнь с чистого листа, устроившись на работу грузчиком в универсам № 3, что на проспекте Луначарского”.

Приятно начинать мемуары таким образом. Читатель видит, какая великолепная у меня память, и проникается доверием к каждому слову автора. Увы, с горечью должен признаться, что я не помню, какая погода была в феврале 1985 года, и саму дату я посмотрел в трудовой книжке. Лыжные ботинки и шапочка “петушок” на мне были, а вот насчет пальто — не уверен. Вполне возможно, что оно было уже выкинуто, а на мне была куртка. И вообще, вся история началась на несколько дней раньше.

Поставив жирный крест на карьере советского чиновника, я недели полторы наслаждался свободой, а когда повесть “Предтеча”, так до сих пор и не опубликованная, была вчерне закончена, отправился в ближайший универсам, искать работу грузчика. Парень я был здоровый, физического труда не боялся. За моей спиной был опыт экспедиций, шабашка на Крайнем Севере и два сезона в тресте Ленмелиорация, где пришлось потрудиться чернорабочим. Была, правда, одна тонкость. В экспедиции я ездил студентом, на шабашку — во время собственного отпуска, а чернорабочим вкалывал по комсомольской путевке в рамках Всесоюзной программы освоения Нечерноземья, а числиться продолжал инженером в уважаемом НИИ. Так что все эти эпизоды трудовую книжку мне не портили, и всякий заглянувший туда видел неуклонный подъем по карьерной лестнице. А теперь я собирался замарать трудовой документ, вполне официально устроившись грузчиком.

Что происходило у меня дома, подробно сообщать, наверное, не следует. Ни одна нормальная женщина не станет радоваться, если муж с высокой должности добровольно уходит в пролетарии. Почему-то больше всего мою жену пугало, что я сопьюсь. Рассуждала она просто: все грузчики пьют, значит, я тоже стану пить. Пришлось дать клятву, что, пока я работаю грузчиком, пить я не буду ни при каких обстоятельствах. И действительно, эти два года я был полным абстинентом, Новый год встречал без шампанского и на банкете в честь защиты Таней диссертации не пригубил ни единой капли спиртного.