Новый Мир ( № 1 2012)

Одегов Илья Андреевич родился в 1981 году в Новосибирске, живет и работает в Алма-Ате. Прозаик и композитор. Повести и рассказы публиковались в литературных журналах и сборниках Казахстана, России и Великобритании. Лауреат литературных премий “Современный казахстанский роман” (Казахстан, 2003), “Poetry ON” (Великобритания, 2004), “Театр в поисках автора” (Казахстан, 2006). Дипломант IX Международного Волошинского конкурса (2011). В “Новом мире” печатается впервые.

 

 

ИЛЬЯ ОДЕГОВ

*

ЛЮБАЯ ЛЮБОВЬ

 

Концерт в 7 частях

 

Часть 1. В ОДНОЙ ЛОДКЕ

 

Вода крутилась и обвивала лодку, охватывала ее тугие, пахнущие смолой бока и увлекала все дальше и дальше, то приближая к берегу, то кружа в водоворотах, унося сидящего в лодке Егора от его мыслей, от его глупых раздумий. Потому что думать о том, о чем думал Егор, было нельзя, а только чувствовать, как колотится все внутри, и водить пальцами по пушку, растущему у нее на крестце, или дышать ей в ухо, а думать… нет, думать о таком было невозможно. Но Егор старательно распутывал, вытягивал, нащупывал ту первую ниточку, которая зацепила его и увлекла в это кружение, в этот странный вальс, раз-два-три, раз-два-три. И сейчас Егору казалось, что вода, над которой он склонился, нарочно крутит в такт его искаженное лицо, а ниже, в глубине, проносятся и словно хлещут тенями по его щекам стаи быстрых рыб.

Раз-два-три, раз-два-три играл оркестр, а день тогда был желтым, солнечным и осенним. И везде вокруг лежали эти листья, они пахли прошедшими уже дождями, скользили, прилипали к подошвам и поэтому танцевать, кружиться было неудобно. Егор танцевал с ней впервые и еще не знал, что зовут ее Татьяной. А когда узнал, то смеялся, острил, что, мол, в имени этом сходятся Европа с Азией, славянский “тать” и тюркская “джан”, и получается этакая “душа злодея”, ох, опасная вы женщина, роковая! И Татьяна смеялась, ей нравилось слушать его, нравилось слушать о себе, чувствовать себя и впрямь роковой. Оркестр играл, но они уже не слышали его, потому что во время любви становится слышно только себя одного.

И в тот же день, под эту звенящую внутри них музыку, они целовались на парковых скамейках, прижимались друг к другу все тесней, и, наконец, уже в сумерках Егор проник в нее, и так плотно, так ладно соединились их тела, изгиб в изгиб, словно и впрямь были они едины прежде, а сейчас слились вновь. И когда это закончилось, они лежали рядом, хоть уже и не так близко, и смотрели вверх, в небо, сквозь ветви, и прямо на них с дерева, кружась, упал последний листок.