Новый Мир ( № 1 2012)

Что до чувства истории как антропологической константы, то Арьес показывает: если и не оно само, то его исторические реализации уж точно бывают различны и эволюционируют от эпохи к эпохе. Характерное для своего ХХ века восприятие истории он описывает так: «…человек более не мыслит себя свободной, автономной личностью, независимой от мира <…> Он сознает, что пребывает в Истории, ощущает себя впаянным в цепь времен и не может представить себя вне череды соответствующих эпох. История интересует его как часть самого себя, как продолжение собственного бытия. <…> На протяжении своего существования человечество не знало подобного чувства».

Историческое чувство историков-профессионалов созревает всякий раз на конкретном материале, поэтому столь разными оказываются его результаты — позиции, ценности, концепции. Своим читателям Арьес демонстрирует такое созревание на примере историков своего поколения — родившихся в середине 1910-х годов и приобретавших, в зависимости от ряда обстоятельств, либо правые, либо левые взгляды, в результате чего и возникали «История марксистская и история консервативная» (название одной из глав книги). Арьес прослеживает, сколь различно устроено историческое чувство, стоящее за каждым из этих течений. Он вообще обращает внимание на то, что в истоке каждой из интеллектуальных позиций лежит — еще прежде ее рациональных обоснований — «совершенно аутентичный опыт», который, правда, «как все подлинные переживания», никогда не бывает всеобщим. Что не мешает этому опыту, однако, разделять существенные общие черты с опытом современников. Так, современные Арьесу «история марксистская и история консервативная», «несмотря на фундаментальные» — до противоположности — «различия, имеют между собой немало общего, хотя этот примечательный факт пока не слишком удостаивается внимания. <…> оба явления свидетельствуют об однотипном сознании Истории и в равной мере являются следствием одинаково механистического понимания Истории». Современников-соотечественников автора — и левых, чьих ценностей он не разделял, и правых, к которым католик и монархист Арьес явно принадлежал, — такое уравнивание шокировало. Мы, здесь и сейчас, уже можем это читать не только спокойно, но и с пониманием.

Книга во многом автобиографична. Она — еще и самоисследование, и напрашивается даже на название интеллектуальной исповеди. Арьес рассказывает о том, как — на материале доставшегося ему времени и биографических обстоятельств — формировалась его собственная исследовательская позиция.