Новый Мир ( № 1 2013)

Главная проблема Йели состояла в том, что она родилась подлинной феминисткой в сельской патриархальной среде, в которой единственным выходом в другой мир был экран телевизора с вечерними сериалами и рекламой. Постоянно разрываясь между двумя демонами (в платоновском смысле этого слова) —  Духом подчинения и Духом протеста, — Йели мучается и страдает. Интересно, что автор — франкофонный африканец, создает ситуацию, похожую на классицистический конфликт. В течение всей книги мы видим, как Йели нарушает родовые запреты, преодолевает табу, лишенные всякого обоснования, движимая любовью  и любопытством. Как первоматерь Ева, она откусывает от плода Древа познания, и он оказывается сладким.

Сбежав от нелюбимого мужа, она попадает в город. И тут мы понимаем, что беременная Йели неграмотна, — она не может прочесть вывеску. Через несколько месяцев африканка попадает в школу и знакомится с христианством. Ей начинает казаться, что власть традиции в прошлом, но внезапно ворвавшийся во двор бывший муж героини убивает своего сына, ее любимого, ножом. Так сериал в очередной раз оборачивается трагедией.

Но Йели не сдается и сама воспитывает двух детей — мальчика, который становится жандармом, и дочку — учительницу. То есть людей, которые должны стоять на страже Закона и Знания. Ее история переплетается с историями других женщин, пострадавших от домашнего насилия и терпящих невыносимый брак. Саму себя она простодушно уподобляет Иисусу («меня распяли»), но на самом деле является Евой — первой женщиной, послушавшейся Духа протеста и изгнанной за это из патриархального Рая.

 

Константин Вагинов. Песня слов. Составитель А. Герасимова, редактор  М. Амелин. М., «ОГИ», 2012, 368 стр.

Есть поэты, рожденные не вовремя. Вагинов — один из таких. Он окончил гимназию — и началась революция. Он умер в 1934-м. Его творчество пришлось на самые тяжелые годы становления СССР. При этом молодой поэт оказался в плену у античности. Он — нечто среднее между классицистичностью Мандельштама и абсурдом Введенского. В его поэзии лежат истоки лирики Елены Шварц и Андрея Полякова. Существует мнение, что Вагинов — поэт для филологов или поэт для поэтов.