Новый Мир ( № 1 2013)

ГоворитЮрий Арабов:“Кризис идей переживает не только Голливуд, но кино в целом. Думаю, что эксперимент и поиск уйдут в малозатратное интернет-кино, которое уже создается. Большое кино во главе с Голливудом будет создавать параллельную реальность, где потребуется новый технологический прорыв. Все это будет иметь к художественным идеям косвенное отношение. И что принесет „новая реальность” человеку — сказать не берусь. Однако „традиционный” фильм сохранится как ограниченный художественный сегмент. Как сохранился, например, театр, который существует с времен языческой древности. Он, кстати, живет и процветает. Таким же „отсталым” сегментом будет и традиционное кино, которое сможет конкурировать с „параллельным миром” только на уровне идей. Оно станет менее коммерческим и более творческим”.

“В движении церкви к обществу есть только одна грозная опасность — младостарчество. На нее указывал Священный Синод несколько лет назад. Это опасность значительно серьезнее, на мой взгляд, чем возможный внутрицерковный раскол и состоит в том, что священники, не имеющие духовного опыта и просто качественного образования, говорят за всю церковь и за самого Бога”.

 

Борис Парамонов.Марина Ивановна Цветаева. Глава из книги “Мои русские”. Предисловие Александра Гениса. — “Новая газета”, 2012, № 113, 5 октября

.

“Цветаева — самый крупный поэт двадцатого века”.

“Вот простая объясняющая параллель: если Мандельштам — это Солженицын, то Цветаева — Варлам Шаламов. Дело не в том, кто выжил, а кто погиб, а в том, какое длящееся впечатление остается от их творчества”.

“Мандельштам, что ни говори, — это небо. Цветаева — оставь надежду всяк, сюда входящий: ад, онтологический провал. И душа ее из этого ада стремится не на небо, а — в никуда, в ноль бытия”.

“Цветаева похожа на фигуры Микеланджело, которые он поставил на гробнице Медичи: мощные гиганты, почему-то украшенные (но как раз слово „украшенный” и не подходит!) женскими грудями”.

“Ей можно найти параллель в американской литературе — и не в поэзии, а в прозе: Фолкнер, конечно”.

 

Передела не будет уже.Беседу вел Игорь Касько. — “Литературная Россия”, 2012, № 42, 19 октября.