Новый Мир ( № 10 2009)

Конечно, в любой момент звезду могут попросить спеть, что-нибудь изобразить или показать фокусы и пригласят выйти из-за разделочных столов, продемонстрировать себя в полный рост. В «Кулинарном поединке» это почти канонический момент, и Михаил Пореченков, ассоциирующийся скорее с любыми видами агрессии, нежели с мирной готовкой, приглашает к исполнению артистических номеров с особой плотоядностью. Как волшебник, который умеет заставить жареную утку бить крыльями и крякать.

Так ведь неспроста существовала добрая средневековая традиция проносить перед дорогими гостями и даже водружать на пиршественный стол неразделанные туши приготовленной и украшенной дичи. В сохранении визуальной формы «живого» фазана или кабана есть особая магия. Он как живой, и он наверняка приготовленный, годный к употреблению в пищу. Между двух миров замирает на блюде фазан или кабан, а переход от жизни к смерти и обратно получает привкус непостижимого, чудесного.

Вот и звезда, показавшаяся на несколько минут из-за кухонной мебели, словно снова обретает ипостась исключительно актерствующего профессионала. Однако в то же время это звезда на псевдокухне, звезда, уже пошедшая на компромисс с телеусловностью, с ролью повара-любителя, — звезда, которая «варится» на телевидении. Она тоже зависает в телеэфире между двух миров — между искусством и неискусством, между несъедобным и съедобным.

Впрочем, в кулинарии всегда есть элемент фокуса и экшена. Было овальное и белое и вдруг стало плоским, округлым и с желтым пятнышком посередине. Были круглые красные, длинные зеленые, были конусообразные оранжевые и цилиндрические фиолетовые. И вот их варят или сразу кромсают на мелкие кусочки, перемешивают, заправляют — и получается нечто странное и ни на что не похожее. Ложечки, помешивающие варево. Ножички, режущие твердые тела с элементами геометризма. Лопаточки, переворачивающие содержимое на сковородках. Кипящее масло, густо льющееся масло, бегущий кудрявой ленточкой майонез, — как телевидение любит все это выхватывать крупными планами. Прямо чтобы зритель рванул к холодильнику — поедать на нервной почве то, что там уже есть. Или чтобы сублимировал чувство голода в переживание эстетического насыщения вприглядку.