Новый Мир ( № 10 2010)

вынимает из нагрудного кармана своей видавшей виды пятнистой походной куртки защитного цвета и пристально смотрит на экранчик своего “Гармина”. Все невольно толпятся вокруг, с любопытством заглядывая ему за плечо, всем интересно, куда покажет в этой затерянной, забытой Богом глуши высокоинтеллектуальный прибор, сверхчувствительный к сигналам разнообразных витающих в небесном бездонном пространстве спутников. Интересно еще и потому, что Макс может повести как раз совсем в другую сторону, — “Гармин” (хотя это может быть и “Кобра” или “Магеллан”) для него не закон, закон для него... его собственная интуиция.

Интуиция — это природа, а природу Макс уважает больше техники, даже и такой полезной и умной. Интуиции он доверяет. Правда, только своей, уже не однажды испытанной и почти никогда не подводившей.

Наконец он победоносно оглядывает всех и хрипло изрекает, слегка грассируя на манер известного исторического деятеля:

— Мы пойдем другим путем…

И все молча подчиняются, потому что авторитет у Макса непререкаемый, а лоцманское чутье проверено во многих походах.

Правда, никто не понимает ничего в показаниях его прибора, всякие там чудные циферки. Так что еще неизвестно, может, путь как раз и не другой, а именно тот, какой и указывает умная машинка. А с чем контачит интуиция Макса, с какими неземными позывными — этого никто не знает. Но все тем не менее ему доверяют. И он чувствует свою ответственность. Другое дело, что иногда его интуиция ведет через места почти неприступные, — приходится продираться сквозь такие заросли и дебри, сквозь такие завалы и по таким уступам, что потом страшно вспомнить. А ему это как раз и нравится: чем трудней, тем лучше… Тем увлекательней.

 

Слава богу, все в конце концов кончается благополучно и все возвращаются живыми и почти здоровыми, не считая разбитых коленок, многочисленных синяков, ссадин и ушибов, ну и, разумеется, явных или скрытых нервных потрясений. Если поспрошать кого-нибудь, о чем он думал и что чувствовал, карабкаясь с тяжеленным рюкзаком по скале или стоя на кромке утеса, переходя на узкой байдарке через суровые перекаты уральской горной речки, то не исключено, что каждый мог бы что-нибудь рассказать про прощание с жизнью и клятвы больше не грешить, а жить правильной или даже праведной жизнью.