И вдруг он видит в бинокль группу людей — двенадцать человек, — которые идут по заповеднику и бьют себя ремнями крест-накрест.
Это, понимает он, адепты нового культа, признавшего Хашема пророком. Это они высадили в память об учителе поле любимых им диких тюльпанов.
Кайт погибшего биолога, основателя Апшеронского полка Хлебникова и новой религии, взмывающий вверх, в небо, тоже стал объектом их поклонения.
Роман расчетливо закольцован этими двумя сценами. Одни и те же действия людей имеют разные полюса. И так почти всегда: когда что-то в этом романе кажется лишним, случайным, ненужным (лишняя сюжетная линия, лишний герой, лишние разговоры) — непременно окажется, что затронутая нота прозвучит еще раз, отзовется. Но не надо ждать завершающего аккорда. Его не будет. Роман Иличевского — роман мощных вопросов, а не ответов.
В начале книги Илья Дубнов, объясняя друзьям свою идефикс насчет Луки, размышляет над устройством генома, который, по его мнению, похож на не слишком прозрачное стихотворение: в геноме много темных для понимания участков, их там даже подавляющее большинство.
Лев Данилкин воспользовался этой метафорой героя, чтобы обратить ее против автора: мол, в романе, который больше похож на стихотворение с неокончательным смыслом, таких темных мест множество. Однако метафора работает не против автора, а на него. Как темные места в геноме вовсе не бесполезны, а содержат некую нерасшифрованную информацию, послание природы, как темные места подлинного стихотворения вовсе не бессмысленны, а лишь обладают
неокончательнымсмыслом — так неокончательным смыслом обладает и роман Иличевского. Я уверена, что смыслы эти еще будут искать.Нулевой вариант
Кулаков Владислав Геннадьевич — критик, филолог. Родился в 1959 году. Окончил Московский инженерно-физический институт (МИФИ) и Литературный институт. Публиковал статьи и рецензии о современной русской поэзии с 1989 года в журналах «Знамя», «Новый мир», «Новое литературное обозрение» и др. Автор книг «Поэзия как факт» (1999), «Постфактум. Книга о стихах» (2007). Живет в Москве.
Статья Владислава Кулакова продолжает разговор о современной поэзии, начатый в № 1 журнала за этот год И. Кукулиным и продолженный Л. Костюковым в № 4 и Е. Абдуллаевым в № 7.