Новый Мир ( № 11 2003)

Я даже, помню, завертел головой… За поддержкой. За помощью. По рисунку вечерних облаков (в окне) я старался угадать, будет ли луна хотя бы к ночи.

Луны не было.

Но зато было так много великолепного нагого женского тела. Красивая Вика!.. Возможно, я просто ослеп. От этой ее открытости. От ее щедрости!.. Ведь прошлые наши ночи были защищены тьмой и воровской опаской… Те ночи… Две. (Как ими ни восторгайся.)

— Нравится? — спросила. Стояла передо мной… И ждала слов. Слов, которые мне не давались.

Я еще больше отяжелел. Ни в какую…

— Петр Петрович!.. Ну?

А Петр Петрович (мысленно, сам с собой) все еще был как пришедший сюда ночной украдкой… Я все еще был вор. Я все еще пребывал в лунных потемках. (Где Вика лунное существо, фантом...) А меж тем — передо мной стояла в рост красивая женщина, готовая к любви. Вся ясная. Молодая,как день!

Когда званый (теперь уже званый!) я шел сюда, я думал, что вот-вот и начнется великое любовное действо. Мне думалось, я поимею море.

Меня прорвало чудовищными кусками фраз. Каких-то немыслимых. Кретинских!.. Но все-таки. Как-никак я их выдал и удостоился любви. Удача — однако, едва сказав слова, я их уже не помнил. Я тут же их опять растерял. Забыл…

И после некоторого заслуженного отдыха все началось снова:

— Скажи, скажи еще. Скажи что-нибудь…

— Что? — Я не знал. (Пытался вспомнить.)

— Ну-уу?!. — она вспылила. — Что? Опять облом?!

Негодовала! Красивая свежей, смелой, ничуть не ханжеской красотой. Она ждала нарастания! Это естественно!.. Но я-то оставался прежний. Я за ней не поспел. (Я так и подзадержался в тех двух лунных ночах. Я там застрял.)

Она улыбалась:

— Молчишь?.. Почему?

А я все еще протягивал боржоми, чтобы утолить жаждутойВики...Точувство...Талуна… Бутылка с боржоми все еще холодила мне руку. Стекло мерцало.

Она улыбалась:

— Почему молчишь?.. Ну, для разбега… Для начала скажи что-нибудь.

— Что?

— Скажи. Я, мол, тебя сейчас…

И она сделала ощутимую паузу ожидания. Ждала.

— Я...

Она шла навстречу, она помогала:

— Я, мол, тебя сейчас…

— Отдрючу? — Старый мудак не нашел сказать ничего лучше.

— Фу!

Я почувствовал на лбу испарину. Бедная моя лексика!.. Да что же! Да как же ей сказать?

— А ты придумай. А ты смелей… А для чего тогда фантазия?

— Матом… выругаться, что ли?

— Фу, фу!

И, уже поворачиваясь, уже в любимой ею позиции, она насмешливо на меня покосилась:

— Ну-ну, говори что-нибудь. Развяжи фантазию! Придумай!.. Сколько слов!

И сердилась: