Новый Мир ( № 11 2005)

С житейской точки зрения вся рассказанная в фильме история кажется более чем странной. Ну с чего бы, скажите, взрослому человеку расплачиваться почти сорок лет спустя за некрасивый поступок, совершенный в шестилетнем возрасте? Или с чего бы другому, тоже взрослому, человеку кончать с собой на глазах у первого из-за того, что его мальчиком не взяли в обеспеченную буржуазную семью? Ну да, он не получил “хорошего образования”, не работает на телевидении и проживает не в частном особняке, а в обшарпанном общежитии квартирного типа. Ну и что? Прожил же он как-то свою жизнь. Воспитал сына, дал ему какое-никакое образование, чего уж вот так-то страдать из-за давней несправедливости? И вообще, насколько мы знаем, восточные обитатели западных мегаполисов вовсе не горят желанием стопроцентно уподобиться европейцам, скорее наоборот. И у них не развит до такой степени комплекс жертвы, чтобы от отчаяния по поводу своей “второсортности” резать горло на глазах у бездушных аборигенов. Если они и кончают самоубийством, то прихватив с собой несколько десятков, сотен, а то и тысяч ненавистных им “неверных”. Есть же в фильме эпизод столкновения Жоржа с чернокожим велосипедистом, который намного точнее фиксирует обыденные расовые конфликты на европейской улице: крошечное ДТП едва не перерастает в драку, бытовая агрессия кипит абсолютно на равных, и только присутствие Анны останавливает мужчин, готовых набить друг другу физиономии.

Так что же перед нами? Очередная корректная политически, но не логически ламентация на тему неизбывной вины западного человека? Нет. Ханеке — не тот режиссер, которого можно заподозрить в отсутствии логики. И его фильм — абсолютно рациональная, математически точно выстроенная метафора. Совершенно убийственная по сути своей, ибо это безжалостный приговор тем мультикультуралистским утопиям, на которых выросло и сделало себе карьеру целое поколение европейских интеллектуалов.