Новый Мир ( № 12 2006)

Ведущий научный сотрудник Института славяноведения РАН пишет о легендарном венгерском реформаторе. Поражает цепь предательств, опутавших сначала действующего, а потом бывшего премьер-министра. В своем последнем слове (реформатора повесили по приговору “социалистического суда” 16 июня 1958 года) Надь сказал: “Я дважды пытался спасти честь слова „социализм” в долине Дуная: в 1953 и 1956 году. В этом мне в первом случае помешал Ракоши (один из главарей Компартии Венгрии, негласный руководитель Управления госбезопасности страны в начале 50-х. —П. К.

), а во второй раз целая армия Советского Союза. В результате этого процесса, сплетенного из страсти и ненависти, я должен пожертвовать жизнью за свои идеалы. Жизнь отдаю с готовностью. Ведь после того, что вы со мной сделали, она все равно ничего не стоит. Но я уверен, что история осудит моих палачей. Вздрагиваю лишь от одного: что реабилитируют меня мои же убийцы”.

В конце своего очерка Желицки напомнил, как наши уже гэбисты летом 1989-го пытались помешать готовящейся реабилитации и торжественному захоронению Надя, передав венгерским товарищам пакет компромата. Акция не достигла своей цели, и убитого коммунистами реформатора эти же коммунисты и реабилитировали. В самый последний путь его провожали сотни тысяч будапештцев.

Удивительно, но я пишу этот обзор в те дни (сентябрь 2006-го), когда Будапешт снова волнуется, но, кажется, там уж нет подобных Надю харизматических лидеров.

Александр Иличевский.Ай-Петри. Нагорный рассказ. — “Октябрь”, 2006, № 8

.

Болевое, мощное сочинение. В малой прозе у А. И. аккумулирована какая-то особая, как сейчас говорят, “энергетика” — уничтожающая и воскрешающая разом.

Елена Каштанова.

Начальник над русскими художниками в Риме П. И. Кривцов. — “Вопросы истории”, 2006, № 9.

Несколько влюбленный в себя Кривцов (кстати, “начальник” — его должность так и называлась) был кем-то вроде завхоза-опекуна для пенсионеров-живописцев, вместе с тем он распределял и деньги, и посты. Интересно, что на должность конференц-секретаря Дирекции русских художников претендовал Гоголь, который Кривцова не любил и считал его невеждой. Правда, как пишет Каштанова, в своем возможном назначении (не состоявшемся) “на должность и в стабильном жаловании он видел в первую очередь способ решить собственные материальные проблемы”. Когда же Николаю Васильевичу предложили в 1841 году место библиотекаря в русской художественной колонии (книги для нее собирали профессора М. П. Погодин и С. П. Шевырев), он презрительно отказался.