Новый Мир ( № 12 2010)

— Тетушка Саумари, — волнуясь, начал Аргминди-ри, — тут дело-то какое. Неприятное дело, да... Говорят, в доме твоем долгое время жил некий странник, который до того ходил по землям Высокого Дома и учил о неком неведомом доселе боге. А здесь, в Огхойе, свел он знакомство с рабом Хаонари, который припал к новой вере и потому поднял рабский бунт. Кровь пролилась, много крови. Это правда?

Ну вот, все как и ожидалось.

— Смотря что, господин, — усмехнулась я. — Что разбойник Хаонари пролил немало крови, и по большей части безвинной, — то несомненная правда. Что за луну до того попросил меня о помощи израненный путник — тоже правда. А вот все остальное... Встречался ли тот человек с Хаонари, я не ведаю. Не было меня в те дни дома, далеко на севере я была, к больному лежачему вызвали. Конем вот за лечение наградили... Уже когда вернулась, то разговоры такие услышала, а много ли в том правды...

— Как же ты оставила дом на незнакомого тебе человека? Ты же умная женщина...

— Ну, человек он вроде как неплохой мне показался, да и не прогонять же, раны его не до конца зажили. Вот представь, дюжину лет назад я бы выставила тебя недолеченным. Смешно?

Мы оба посмеялись, представив, что бы из того вышло.

— А между прочим, не смешно. — Я судорожно вздохнула. Пора было начинать мою задумку. — Чем ты лучше того странника?

Аргминди-ри сильно удивился, но сдержал возглас.

— Но он, этот странник, учил о неком Истинном Боге?

Что ж, вот теперь я удивлю мальчика по-настоящему.

— Все было с точностью до наоборот, господин. Это я открыла ему глаза на Истинного Бога. Я научила его истинам веры. Ибо знай, Аргминди-ри, что боги Высокого Дома — суть ложные боги. Это всего лишь духи, присвоившие себе неподобающее имя. А Истинный Бог, Создатель мира, один. Он создал все — и людей, и духов, и всякую живую тварь. И поначалу, в первые дни творения, люди знали Его, видели Его лицо. Но потом ворожба темных духов затмила их сердца, и мало-помалу забыли они Его и поклонились богам, которые на самом деле служебные духи, изменившие своему Господину...

Поначалу я боялась улыбнуться — тогда все пошло бы насмарку. Мне необходимо было выглядеть предельно серьезной. Глаза мои должны пылать, а голос звенеть тоном “белая звезда”. Но, вслушиваясь в себя, я поняла, что боялась зря. Кажется, поймала то, что наставник Гирхан называл нитью. “Ты, девонька, когда изображаешь кого, — глуховато говорил он, — верь, что так оно на самом деле и есть. Слови нить своей игры. Только помни при том, где игра твоя, а где ты...”