Новый Мир ( № 2 2011)

Делегатам и гостям съезда, разместив их во множестве самолетов, дали немного полетать. Машины кружили над равнинами, садились на аэродромы в близлежащих городах и после часового перерыва вновь взмывали в небо, держа путь к очередному городу. Везде велось строительство, и везде веяло холодным ощущением бездомности. Время от времени самолет выныривал из облаков, приближаясь к земле, ты видел новый город, и что с того? Порой казалось, что города прячутся под пеленой точно так же, как муравейники под плоскими камнями, — ты найдешь их, приподняв камень. И что с того? Там, внизу, находилось то, что ты и ожидал увидеть, — дома, учреждения и всякого рода организованная по городскому признаку материя. И с высоты птичьего полета открывалась плоская панорама — банальная, взятая напрокат, враг фантазии. Дома похожи на черепах, ибо ты видишь только крыши, черепашьи панцири. Ты не слышишь пения птиц и не имеешь ни малейшего представления о том, сколько чудовищных усилий потребовалось, чтобы в твердой земле вырыть колодец глубиной в тридцать метров. Лишь блеснет, как игольное ушко, округ­лая поверхность воды.

При взгляде с поднебесной высоты самые красивые и глубокие озера на закате превращаются в плоские селедочные чешуйки. Все деградирует. И постоянный, боязливый вопрос «к чему в конце концов придет мир» при полете на этих самолетах, в основном бомбардировщиках, пробуждает в душе чувство неприятия даже самого привлекательного изо всего, что ты видишь.

Сначала авиация должна очиститься от вины за налеты и кровь. После чего она, пожалуй, сумеет ограничить себя обычными, разумными этическими нормами. Дойдя до этого, если она вообще дойдет до этого, авиация сможет приобрести уважение, сравнимое с тем, которое внушает крестьянская телега, но не больше. Самолеты во многом несли на себе печать снобизма. Отдельные санитарные машины в разных частях света не оправдывают тот факт, что авиация продолжает оставаться привилегией снобов, а цивилизация приобретает криминальный характер. Если кто-то в далеком уголке планеты умер от аппендицита, поскольку санитарные самолеты не были изобретены, это не столь уж большое несчастье по сравнению с теми смертями, разрушениями и до идиотизма возрастающей интенсивностью борьбы, причиной которых стала авиация.

 

В тетрадке в черном коленкоровом переплете Хольгер Тидман уклончиво поделился своими впечатлениями от одного степного городка: