Новый мир, 2002 №05

Побледнели ртутные фонари, шелестит предутренняя пороша,изо рта у прохожего, словно душа, вылетает солоноватый пар.Что ж ты передо мною, бессонница, деревенская книгоноша,раскладываешь свой небесный, запылившийся свой товар?Весь свой ассортимент я давно изучил от корки до корки,а перечитывать нет ни сил, ни охоты, тем более что очкипомутнели от времени. Зимний мир, праздный пир, дальнозоркийвзгляд Ориона в темные окна! В конце последней строкипускай стоит многоточие, я не против, только в начале —обязательно — первый снег на Пречистенке, первый надсадный крикноворожденного, первые листья на тополе, первые — что? печали?

Нет, не эти зверки мохнатые, Иисусе, к ним я слишком привык.Убран ли стол яств, как положено? покрыты ли лаком царапины?Сверкает ли нож золингенской стали с ручкою из моржовой кости?Ах, как хочется жить, делать глупости,танцевать под Алену Апину —даже зная, что час неурочный, кто умер, а кто разъехался,и никакие гости не вломятся в дом, хохоча, размахивая бутылками и тюльпанами,спрятанными от мороза в сто бумажных одежек, в сто газет с безумными новостями.Помнишь — дыша туманами, тихо пройдя меж пьяными?В назидание юношам можно считать, что вообще-то надежды нет,отчего же она так упорно возникает из праха,и трепещет снова и снова, и в архивах у Господа Бога

ищет пепел горящей степной травы,ищет горного холода и долинного света — синего, золотого,как потрескавшаяся майолика на глиняных куполах Хивы…

Урок литературы

Пока мы топчемся в переднихбесчестной вечности, наследникмуз светлых молится звездевечерней и ночному зверю.Зачем же я в иное верю,зачем мне чудится вездеСальери (классика соцарта),

взасос целующий Моцартаи лесопильных школьных партряды, где юно-пионерыцветут, как веточки омелы,в недобрых дебрях бакенбардорденоносного пиита?Лапта и прятки позабыты,они за Горького горой,любовь к отечеству слепа в них,а за спиной — безносый ПавликМорозов, гипсовый герой.Скажи, остряк, в каком астрале

мы дружным хором повторялилихие богохульства, гдев нечистой блинной ли, пельменнойсидит художник непременный,рукою роясь в бороде?Костры, табак, ремни тугие.Горбатый друг, от ностальгиикак ты излечишься, покахоронит погребальщик юныйсвой алый галстук, и латунныйгорн, и ручного хомяка?

* * *