Новый Мир ( № 3 2007)

Но перед этим, еще в постели, Элиаз предлагал женщине — давай я тебя сфотографирую. На этот случай у него была заготовлена простенькая формула, перед которой до сих пор ни одна не устояла. Ты наверняка уже от многих слышала, говорил он, доставая аппарат, какое у тебя необычное лицо (или ноги, или грудь, или шея, как придется). Меня, как художника, это особенно впечатляет, хочется зафиксировать, может быть, использую впоследствии. Иной раз женщина отнекивалась, стеснялась или смеялась, говорила, что не верит комплименту, но в конце концов, кроме жен приятелей, поддавались все. Многие настаивали на том, чтобы одеться. Элиаз не возражал, хотя предпочитал в постели, полуприкрытую. А некоторые охотно снимались голые, и эти фотографии Элиаз даже издали не показывал приятелям, считал, что неэтично, да и опасно. Не каждая уходила без боя, однако Элиаз мягко, но неуклонно настаивал на своем — срочная работа, важная деловая встреча, непредвиденный наезд родственников, все шло в ход, — и остаться на ночь ни одной еще не удавалось. Больше двух-трех раз одну женщину он к себе не приводил, да и сами они не всегда стремились встретиться с ним снова.

Слава богу, с Лоис эти проблемы не грозили. Правда, возникла другая, временная, конечно, но в данный момент очень некстати. Ах, если б покончить с этим прямо сейчас, вот тут, без раздевания и прочей волынки. И поза у нее такая удобная, и в лицо не смотреть, и они ведь наверняка любят так, раскованные американки. Но сейчас это будет неправильно, преждевременно, да и не получится...

— ...Я готова платить, — сказала Лоис, пытаясь повернуться к нему лицом.

— Деньгами, моя прелесть, деньгами, — прошептал Элиаз ей в затылок и, не разжимая объятий, повлек ее потихоньку в угол, где стояла намеченная к продаже картина.

— Тебя именно деньги возбуждают? — с вызовом спросила Лоис.

— Именно ты меня возбуждаешь, — шептал Элиаз, держа ее одной рукой, а второй захватывая картину.

— Именно я?

— Ты, моя красавица.

— Что-то это не чувствуется, где должно бы, — заметила она, прижимаясь к нему твердым настойчивым задом.

— Всему свое время. Это на десерт.

Элиаз слегка отстранился и обеими руками поднял перед ней картину. Замкнутая в кольце его рук, женщина не смотрела на картину, молчала, опустив голову.

— Ну посмотри же. Как тебе?

Лоис наклонилась, выскользнула из-под вытянутой руки. Ее хорошо сделанное лицо, только что такое определенное, было слегка смято, сместились четко намеченные черты, сквозь них на мгновение проступил возраст.