Новый Мир ( № 3 2007)

Никакой проблемы, возникшей вроде бы с Лоис, не было и в помине. И снова девушка не сопротивлялась и не помогала, и снова шептала настойчиво:

— Только... Элиаз, прости... я не... я не...

И очень скоро Элиаз с изумлением узнал, что именно она “не”.

— Это как же? — пробормотал он, отдышавшись. Девушка тихо лежала рядом. — Тебе сколько же лет, художница?

— Двадцать два, — еле слышно ответила девушка.

— Тогда как же?! До сих пор “не”?

— Так...

— Но почему?

— Не хотела...

— А теперь?

— Теперь...

Девушка приподнялась на локтях, села с опущенной головой. Ох, сейчас заплачет, подумал Элиаз и даже закрыл глаза, чтоб не видеть. Ему стало пусто и грустно.

Она повернулась к нему и взяла обеими руками его лицо.

— Почему ты плакать, Элиаз? Не надо!

Плакать? С какой стати он — плакать?

— Не надо. Ты хороший.

Смеется она, что ли? Хороший! Небось и почувствовать ничего не успела, кроме небольшой боли. Элиазу не приходило в голову, что девушка употребила это слово за неимением на иврите другого, более подходящего, что на ее языке оно означало совсем не то, что понял он, не мужское его качество, а что-то другое, и что сказала она это не столько ему, сколько самой себе, для собственного ободрения. И тем не менее это правда, он плакал, из-под закрытых век капли скатывались прямо на руки девушки, державшей его лицо. Плакал от несуразной своей, пыльной жизни, от черепичных крыш и пляшущих хасидов, от хитрых простодушных американцев и еще от того, что эта вот неказистая маленькая мышка, так долго оберегавшая свое девичество, может быть, и есть его судьба.

Но слезы высохли быстро.

— Пусти, — сказал он, не открывая глаз. — Давай я тебя теперь сфотографирую.

— Что? Сфото...— переспросила девушка, наклоняясь близко к его лицу.

— Я тебя сниму. Снимок сделаю. Фото. Ладно?

— А зачем?

Элиаз машинально начал было свою присказку — “тебе, наверное, многие говорили, какое у тебя необычное...”, но замолк на полуслове. И открыл глаза.

В ответ на него глянули светлые, бестревожные, беспечальные глаза весеннего ангела. Ни следа того вязкого, плотского, бабского, что так претило ему после вечерней любви, не было в этих глазах. А было в них что-то такое, такое... Элиаз не мог долго в них смотреть и отвел взгляд. Откуда у нее это, смятенно подумал он, неужели это сделал я.