Читаем Новый Мир ( № 3 2007) полностью

На протяжении примерно одного года ахматоведение приросло тремя объемными книгами, “цеховое” обсуждение которых — особо учитывая авторско-составительский вектор — будет, думаю, длиться в течение продолжительного времени. Это второй том антологии “Анна Ахматова: pro et contra” (составитель С. А. Коваленко), исследование Романа Тименчика “Анна Ахматова в 60-е годы” и представляемый сборник, составленный сотрудницей Рукописного отдела питерской “Публички” (ныне превратившейся в Российскую национальную библиотеку). Портрет книги, вобравшей в себя дневники, мемуары, научные исследования и эпистолярий, как всегда, обстоятельно представил в своем отклике Андрей Немзер (см.: “Время новостей”, 2006, 15 августа

). Мне же хочется здесь привлечь внимание ее будущего читателя к двум публикациям: исследованию известного архивиста, редактора “Ленинградского мартиролога” А. Я. Разумова и переписке Л. К. Чуковской с В. М. Жирмунским.

Анатолий Разумов представил две темы (общее название его работы — “Дела и допросы”):

“„Я закрывала дело Лившица”: допрос свидетеля Ахматовой”и
“„Вот это действительно правильно”: к делам обвиняемого Льва Гумилева”.

Вслед за тремя известными ахматоведению записями впечатлений А. А. от ее вызова в прокуратуру для дачи свидетельских показаний в 1957 году Разумов опубликовал — без сокращений — текст “протокола допроса свидетеля” (с факсимильным воспроизведением нескольких страниц энкавэдэшного “дела” Б. К. Лившица (1938) и двух листов собственно ахматовского допроса). Разумов не бесстрастный архивист-публикатор, его голос тут слышен более чем внятно. Вот после портретов чекистских следователей, цитат из Заболоцкого, из некоторых других источников, после описания пыток — после типографской отбивки — звучит лаконичное: “Кто-нибудь из них мог стать следователем Ахматовой”.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза