Новый Мир ( № 3 2012)

— И не говори! — согласилась библиотекарша. — Помнишь, тех хоронили… Двадцать человек утопло. И не всех еще поймали. В ноябре дело было. Автобус ехал, местные с кладбища возвращались. Тогда уже так выходило, что деревни нет, а кладбище есть, вот и ездили всей компанией на родные могилки. Лед сваи подточил, и прямо посередке мост обломился. Одна девушка спаслась, прыгнула, пока падали, и на льдину попала.

— Остальные на дно пошли, — сказала Антонина.

— Ну, — подтвердила библиотекарша. — У нас течение сильное, некоторые далеко-далеко всплывали…

Антонина заерзала, крутя головой и бросая безумные взгляды направо и налево.

— Эй! Вы чо? Тормозите-то!

Машина встала. Шофер не двинулся с места.

— А я почем знаю, где вы тут жили, — оправдывалась библиотекарша, семеня вместе с ними.

— Да тут и жили, — говорила Антонина. — Одной улицей. Тут вон — Степан жил Рычков, председатель колхоза, двое детей. Он под Курском пропал. Вон по соседству я жила, с отцом своим, и матерью, и братом. Брат-то недавно сгинул, а отец мой Егор, начальник милиции, под Ленинградом погиб. А тут, напротив, Вася, дед твой, агроном, Николай, после, как его в Сталинграде убили, мать твоя с бабкой твоей и остались куковать, потом уже дом продали и в Челябинск переехали. У вас еще двор был крытый при доме, там скотину держали, лошадь, двух коров, мошкара у вас тут кружила, от нее полог вешали, чтоб не залетела…

“Она говорит, как будто у меня провал в памяти, и это я тут жил”, — подумал Вася.

Антонина показывала ему три дома, которых не было, и все же слабые, но въедливые следы доказывали, что когда-то здесь жили люди. Такой след сохраняется на стене от висевшей долго картины. Везде вдоль дороги покачивалась от ветра и тихо шумела высокая желтая трава, но там, где стояли дома, из-под травы проглядывали широкие вмятины. В одном месте темнел обломок доски, в другом — валялась поломанная изгородь, а на месте дома Васиной мамы лежал череп, нестрашный и тусклый.

— Собака околела, — просто сказала Антонина и перешагнула заросшую канавку.

— Дайте я сфотографирую, — поднял Вася мобильник.

Она с внезапной резвостью пнула резиновым сапогом череп, который подпрыгнул вверх, хрустнул и откатился. Вася нажал.

— Еще! Веселее! А? — Он отвел мобильник от глаз и взмолился: — Улыбнитесь!

Возможно, женщина и пыталась выдавить улыбку, однако направляла к нему прежнее лицо с тонкой полоской губ и укоризненным бесцветным взглядом. Вася спрятал мобильник в карман, но родственница осталась застывшей.

— А вы с моей мамой дружили?