Читаем Новый Мир ( № 3 2012) полностью

А вот никак. Надо привыкнуть к тому, что справедливость соседствует со словом «равенство». А премия — любая — устанавливает иерархию. А там, где иерархия, — там нет справедливости.

В чем больше всего упрекали премию? В ангажированности (премия в значительной степени «новомирская»). Я не люблю это слово и повторяемость подобных упреков. Но ангажированность, конечно, существует. Ангажированность стилевая, групповая, поколенческая. Даже географическая, наконец. Вкусы разных людей вступают в противоречие друг с другом, в результате чего могут возникать странные решения. Были такие решения и у премии Казакова. Однако если взглянуть на список лауреатов, то видишь, что он выглядит достойно.

Был еще постоянный упрек в том, что, дескать, премия утверждает свою эстетику и не открывает «новых горизонтов». Не приветствует «инновации» в литературе. (Иногда — приветствовала. Выходило боком — как в случае с Ключаревой.) Но вообще — почему премия, задуманная журналом с определенной эстетикой, должна поддерживать эстетику чуждую? В то же время лучшие премированные рассказы были достаточно разнообразны в стилевом отношении: традиционный реализм Астафьева и Екимова, импрессионизм Игоря Клеха и Ирины Полянской, мифотворчество Асара Эппеля и густая метафоричность Ольги Славниковой.

Повлияла ли премия на судьбу рассказа в России? Боюсь, никакой премии это не под силу. Под силу другое: поощрить журналы и издательства печатать рассказы, а СМИ — писать о них, создавая информационный повод. Это и происходит. Стоит только сопоставить лонг-листы первых премий и недавних, как станет ясно: расширилась и география номинантов, и их число. Даже, на мой взгляд, слишком.

Можно ли составить картину бытования и эволюции рассказа по лауреатам премии? Думаю, что такая картина будет неполной. А вот если взять хотя бы шорт-листы за двенадцать лет — картина получилась бы очень выразительной и репрезентативной. В сущности, на протяжении двенадцати лет жюри премии и занималось тем, что составляло некую антологию современного рассказа. Пожеланием увидеть ее в виде книги (или нескольких книг) я и закончу.

[1]Жюри премии им. Казакова, за исключением куратора премии Сергея Костырко, ежегодно (полностью или частично) ротируется.

(Прим. ред.)

[2]

.

[3].

 

Поколение «Дебюта» или поколение «Транслита»?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Любовь гика
Любовь гика

Эксцентричная, остросюжетная, странная и завораживающая история семьи «цирковых уродов». Строго 18+!Итак, знакомьтесь: семья Биневски.Родители – Ал и Лили, решившие поставить на своем потомстве фармакологический эксперимент.Их дети:Артуро – гениальный манипулятор с тюленьими ластами вместо конечностей, которого обожают и чуть ли не обожествляют его многочисленные фанаты.Электра и Ифигения – потрясающе красивые сиамские близнецы, прекрасно играющие на фортепиано.Олимпия – карлица-альбиноска, влюбленная в старшего брата (Артуро).И наконец, единственный в семье ребенок, чья странность не проявилась внешне: красивый золотоволосый Фортунато. Мальчик, за ангельской внешностью которого скрывается могущественный паранормальный дар.И этот дар может либо принести Биневски богатство и славу, либо их уничтожить…

Кэтрин Данн

Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Проза
Великий перелом
Великий перелом

Наш современник, попавший после смерти в тело Михаила Фрунзе, продолжает крутится в 1920-х годах. Пытаясь выжить, удержать власть и, что намного важнее, развернуть Союз на новый, куда более гармоничный и сбалансированный путь.Но не все так просто.Врагов много. И многим из них он – как кость в горле. Причем врагов не только внешних, но и внутренних. Ведь в годы революции с общественного дна поднялось очень много всяких «осадков» и «подонков». И наркому придется с ними столкнуться.Справится ли он? Выживет ли? Сумеет ли переломить крайне губительные тренды Союза? Губительные прежде всего для самих себя. Как, впрочем, и обычно. Ибо, как гласит древняя мудрость, настоящий твой противник всегда скрывается в зеркале…

Гарри Норман Тертлдав , Гарри Тертлдав , Дмитрий Шидловский , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / Проза / Альтернативная история / Боевая фантастика / Военная проза