Новый Мир ( № 4 2007)

Разумеется, условно можно посчитать, что первые четырнадцать лет ХХ века, предшествующие Первой мировой, в стране господствовала российская версия ар-нуво (модерн) пополам с неоклассикой. Примерно столько же лет после революции и Гражданской войны принадлежат славному авангарду. С 1935 и до 1955-го — время сталинской архитектуры, вновь обратившейся к классической традиции, а тридцать лет между 1955 и 1985-м представлены советской версией модернизма. И наконец, пятнадцать лет, оставшиеся до конца века, безраздельно узурпировал постмодернизм. C некоторой натяжкой скажем, что и здесь современное движение было превалирующим.

А тем временем уже прошло шесть с половиной лет нового столетия (1/15 его часть), и нетрудно заметить, что за это время в разных концах света появились постройки, достойные высшей оценки. Мало того, “плотность шедевров” в эти годы заметно повысилась. Никто не в силах предсказать, в каком качестве выступит зодчество к середине века и тем более к его концу. Но я убежден — человечество немало подивится тому, что построят на земле архитекторы грядущих поколений.

В октябре прошлого года, следуя в Москву на очередной фестиваль “Зодчество”, я провел пару дней в Нью-Йорке, дабы поглядеть на здешние новинки. Ренцо Пьяно построил вестибюль Библиотеки Моргана. Залитый светом зал мастерски исполнен во всех деталях, и фасад здания — образец минимализма и изящества. Тот же мастер завершает башню штаб-квартиры газеты “New York Times” с оригинальной внешней одеждой. Ее фасад будет блестящим в прямом и переносном смысле.

Необычное здание строит на набережной Гудзона Фрэнк Гери. Заказчик — любитель водного спорта, лодок и парусов — пожелал, чтобы оно ассоциировалось с его увлечением. Гери предложил нечто в этом роде. Было решено фасады сделать целиком из стекла — без стали, без алюминия, без парапетов. И вот здание стоит, и оно действительно цельностеклянное. Кому-то оно напомнит паруса, а мне показалось подобным айсбергу.