Новый Мир ( № 4 2007)

В словаре частотной лексики Бориса Рыжего слово „музыка”, наверное, будет занимать одно из первых мест (наряду со словами „смерть” и „ангелы”). Поэзия Рыжего прямо-таки сочится музыкой: музыка обитает везде — в подземных переходах, в дворовой радиоле, в случайно обретенной шкатулке, в скрипке, в строках Фета, в очертаниях небесных светил. И в надрывных, надсаживающих душу расставаниях на сыром осеннем ветру — тоже музыка. Неизменный атрибут лирического пейзажа стихотворений Рыжего — печальный музыкант <…>.Музыканенасытна. Она потребует все новых и новых доз „подлинности”. Рано или поздно наступит час, когда жизнь не сможет дать желаемое чувство экзистенциальной полноты бытия — воспоминаний будет для этого мало. И тогда придется переустраивать собственную жизнь в соответствии с железными велениямимузыки

<…>.Умереть от литературщины!.. Каким запредельно литературным сознанием надо было обладать, чтобы перед тем, как свести счеты с собственной жизнью, написать: „Мое хладеющее тело”!.. <…>

Хотелось бы верить в то, что — хотя бы в филологических средах — сохранится след легенды о профессорском сыне, которого выманила из дома и повела за собой —музыка

. Она повелела ему стать в глазах окружающих шпаной, урлаком, уркаганом — и он подчинился ее велению. Она заставила его страдать — и подарила прекрасные стихи, выстроенные на страданиях. Наконец, она подвела его к петле. После того, как жизнь несчастного прекратилась,музыкаперестала звучать.

Наступил

конец музыки”.

Помимо эссе Кирилла Анкудинова тут публикуются статьиЕвгения Рейна(“<…> Он несколько раз в разговорах со мной повторял строки Н. А. Некрасова: „Дело прочно, когда под ним струится кровь”. Да, он сделал когда-то выбор, надел ту самую, уже не отлипшую от лица маску <…>”) и

Ильи Фаликовао Борисе Рыжем. И — большая подборка избранных стихотворений поэта (составление И. Князевой).

Анна Арсеньева.Мой муж — Володя Арсеньев. — “Рубеж”, Владивосток, 2006, № 6 (868).

Запись этих устных воспоминаний первой жены знаменитого писателя и краеведа более пятидесяти лет тому назад сделал уникальный человек, писатель, историк, архивист и почитатель Арсеньева Георгий Георгиевич Пермяков, скончавшийся зимой 2005 года. Г. П. сам заслуживает мемуаров (редакция дала о нем замечательную справку), на таких подвижниках, очевидно, и держится история отечественной культуры. Записи отлично обработаны, разбиты на главки и читаются как роман.