Новый Мир ( № 4 2009)

Веснушчатая щека его матери, наматывающей очередной рыжеватый локон на скрученную бумажку глядя мимо зеркала в окно, где, видимо, как раз выпустил бордовые сережки тополь, а может быть пролетела птица.

Бледное лицо бабушки, машинально поправляющей воротничок блузки в ту ночь, когда дедушку увели и закрылись двери. На заднем плане пейзаж с кипарисом в золоченой рамке, покосившийся на стене во время обыска.

Дед, еще совсем молодой, с коричневой бородкой, в новеньком форменном железнодорожном сюртуке, на днях получивший место и отразившийся с маленьким белым букетом в руке в тот миг, когда сделал предложение бабушке. Ее спина в шелковом сером платье с перламутровой пуговкой у шеи.

Желтая стена дома, угол синего неба и тополь, промелькнувшие, когда зеркало сняли с телеги и вносили в дом.

Заскорузлая пятерня столяра с пальцами в засохшем клее, поглаживающая завитушки только что прилаженной рамы.

Бессмертие

Это когда твоя внучка корчит рожицы перед тем же зеркалом, которому в детстве показывал язык ты.

Короткометражка

Выглянув в предутреннем сумраке с балкона в парк, я застал Садовника в зеленых, заляпанных краской штанах, подводившего на цветах тонкой кисточкой мелкие лепестки, а потом вдруг схватившего широкую плоскую кисть и мазнувшего розовым по небу на горизонте.

Тотчас же начался рассвет.

В конце концов лета

Незнамо откуда взявшаяся бабочка полетала по комнате, поводила крылышками на краю стола, потрепыхалась на оконном стекле и вылетела в форточку — как душа.

 

Последнее воскресенье августа

(георгики)

На позлащенные косым послеобеденным солнцем маленькие картофельные поля высыпали кладоискатели с лопатами.

Желто-розовые пирамидки на расстеленных кусках брезента говорят о бедствиях мирного времени.

Рука будущего едока нащупывает шишковатую картофелину в податливой утробе земли.

Старческое зрение

Она прожила так долго и стольких при ней родившихся похоронила, что уже стала воспринимать людей вроде шахматных фигурок, которые то вынут из коробки и расставят на доске, то, поиграв, ссыплют обратно в ящик.

Яблоня

Внутри меня по-прежнему растет та громадная яблоня, на которую отец посылал нас снимать яблоки в 50-х, которая засохла в 70-х, которую свалили в 80-х, а сгнивший пенек я развалил обухом топора в 90-х.

И как она там помещается, вместе с отцом, подсказывающим, запрокинув голову, снизу:

— Вон еще красное, левей, левей!..

 

Там

Ты повстречаешь там не только тех, кого знал здесь.