Новый Мир ( № 5 2009)

Тем временем моя школа подошла к середине, а Юрина — и вовсе к концу. Я не слышала, чтобы родители между собой обсуждали, что Юра бу­дет делать после школы, — в те годы «связка» школа — вуз еще не только не была наиболее естественной, но и не слишком частой. Юра тем не менее, как оказалось, уже все решил — он будет поступать в университет, на биофак. Для моих родителей этот непонятный биофак был как снег на голову. Для брата этот выбор был осознанным. Через годы, и не от Юры вовсе, я услы­шала, что он в последние школьные годы посещал, ну, скажем, кружок, который вел у себя дома для очень узкого круга (главным образом, для своих до­черей) профессор математического факультета университета Алексей Анд­реевич Ляпунов. Кружок обсуждал и изучал сразу две «лженауки» — кибер­нетику и генетику. И хотя сам Алексей Андреевич был определенно киберне­тиком, и обе его дочери (одна, Наташа, мне ровесница, другая, Ляля, года на два помоложе), и их мужья, Н. Н. Воронцов и Ю.Ф.Богданов, и мой брат Юра выбрали как раз генетику. С родителями брат не советовался, просто объя­вил о своем решении — и все. Они и вправду не могли бы ему ничего посове­товать, а запрещать (запрет без всяких оснований вполне мог бы последо­вать) Юре было совершенно бесполезно. Поступил брат легко, я вообще не заметила как — была в Валентиновке. Тем не менее именно на меня поступ­ление брата в университет произвело самое большое впечатление. Где-то по­чувствовалось дыхание и моего будущего. До тех пор мне даже в голову не приходило задумываться о таких вещах. Мама как сказала однажды, что в моей непрерывно отличной учебе никакого подвига не видит, так больше к этому вопросу и не возвращалась. Никогда не приближалась к моим тетрад­кам, не проверяла уроки, подписывала табель раз в четверть, и на том ее ро­дительское внимание заканчивалось. А папа — ему больше всего подходили пушкинские строки о Дмитрии Ларине:

…Но в книгах не видал вреда; Он, не читая никогда, Их почитал пустой игрушкой И не заботился о том, Какой у дочки тайный том Дремал до утра под подушкой.