Новый Мир ( № 5 2013)

Пурин Алексей Арнольдович родился в 1955 году. Выпускник Ленинградского технологического института. Поэт, эссеист, переводчик. Автор нескольких лирических сборников. Заведующий отделом поэзии журнала «Звезда». Живет в Санкт-Петербурге.

 

 

*      *

    *

 

Ты пробуждаешься, о Байя, из гробницы…

                     Батюшков

 

Ты пробуждаешься, о Байя, — Бог

с тобою, Байя!

Не всякий бог восстать из гроба смог —

и Байя не любая.

 

Тайфун, землетрясение, волкан

(Неаполя, к примеру) —

а ничего! Лишь пасмурный сафьян,

дурманящий триеру.

 

Иль это яхта русских богачей?..

Пусть Бог не выдал,

но не смущает взор уже ничей

твой утлый идол.

 

И честные патриции, увы,

не понаедут к маю

из Рима, не сносивши головы,

в целительную Байю…

 

Дремотное баюканье олив,

благоуханье рая…

Но Время, и богов испепелив,

течет, играя.

 

Субстанции властительнее нет,

неумолимей, неу-

ловимей! Твоему, поэт,

Оно сродни напеву.

 

 

*      *

    *

 

Такая драма случилась с Анненским-поэтом. Дай бог, чтобы его судьба как человека была иная.  Но драма, развернутая в его поэзии, останавливается на ужасе — перед бессмысленным кривлянием жизни и бессмысленным смрадом смерти. Это — ужас двух зеркал, отражающих пустоту друг друга.

              Владислав Ходасевич

 

Допустим, как поэт я не умру,

Зато как человек я умираю.

Георгий Иванов

 

Друг друга отражают зеркала—

житейский чад и мерзость разложенья.

И остается разве что зола

стихов в конце земного униженья.

А музыка потом спалит других.

Мы для нее, играющей, — поленья.

Иван Ильич, достигший просветленья,

мне дорог меньше строчек дорогих.

 

И ты, беглец парижский, на чердак

заброшенный и в зеркало глядящий

в предощущенье смерти предстоящей,

не думай: в Царском было точно так.

Живи пока. Но свой язык змеиный

умерь, а лучше спрячь его навек.

Не, как поэт, умри — как человек…

Грядет закат,

закат холодно-дынный.

 

 

 

 

Альпы

 

                    Ессе Г. Гессе

 

1

 

Великие немецкие могилы —

в немом снегу: у мелоса нет силы

вдыхать небес остуженный азот.

От Монтаньолы до престола Бога

безропотна кремнистая дорога,

ведущая пургу через Мюзот.

 

Гельвеция! Игра стеклянных бус!

Здесь заключен мучительный союз

глубоководных Муз с сынами века —

заложниками сна. И холодна

почти бескислородная страна,

построенная не для человека.

 

Но изумлюсь: простак Иоахим

в Давосе жил и воздухом сухим

дышал упруго — яблоко из плоти, —

столь ощутим, что нет тоски сильней —

с ним встретиться... пусть — в сонмище теней,

в голубизне, в ослепшей позолоте...

 

Хвала тебе, Волшебная гора

Европы, где прохлада и жара

Соединились! Разума и чувства

Союз ненарушим среди высот

Единственно возможного искусства.

 

Мы пишем не для женщин и красот,