Новый Мир ( № 6 2004)

“С историей мы знакомимся не по учебникам, а по „художественным книжкам”. То есть настоящие учебники — это романы. <…> На протяжении последнего столетияосновным учебником русской истории в России является история города Глупова. Любые другие учебники только накладываются на эту изначально заданную картинку. <…> Иногда мне кажется, что Салтыков-Щедрин и ему подобныесглазилиРоссию. Навели на нее порчу. В деревне бы — собрались мужички ночью да пожгли бы избенку, где ТАКИЕ живут. Потому что — рожь не родится, а это серьезно. Но мы — городские, культурные”.

Здесь же — в рубрике “Внеклассное чтение”: “„История одного города” — это самая великая книжка на русском языке”, — считаетМиша Вербицкий

(“Русское колесо”).

Cм. также:Константин Крылов,“Сглаз. М. Е. Салтыков-Щедрин и его „История одного города”” — “Топос”, 2004, 27 февраля.

См. также:Елизавета Веденеева,“Лжепророк”

—“Наша страна”, Буэнос-Айрес, 2004, № 2744, 14 февраля;“Полемизируя со славянофилами, Салтыков-Щедрин писал, что, мол, „золотой век не позади, а впереди”. Вот ткнуть бы его носом во сталинские времена, в гулаги, в ужасы раскулачивания, в гонения на интеллигенцию, в моря крови, лжи и грязи, затопившие нашу несчастную родину! <…> Да даже и погляди он на нынешнюю постсоветскую Россию —pardon, Эрефию. Кто рискнет сказать, что в ней народу живется лучше, чем во времена великих царей Александра Второго и Александра Третьего?”

Константин Крылов.

Неглупый русский, которому повезло. Интервью бралAnArcHISt. — “Блаженство и Окаянство”, 2004, 6 марта.

“<…>„законы”, по крайней мере российские (а вообще-то „и везде”), писаны людьми, живущими по понятиям”.

“Курт Кобейн для меня свой в доску”.Беседу вел Кирилл Решетников. — “Газета”, 2004, 18 февраля.

Говорит прозаик, поэт, сценарист

Юрий Арабов,получивший главную премию имени Аполлона Григорьеваза роман “Биг-бит” и работающий в настоящее время над сценарием по “Доктору Живаго”: “Роман в принципе непереложим на язык драматургии и кино. Я пытаюсь выразить смысловую сторону романа Пастернака в реалиях моего поколения, которые экстраполированы на начало века. Такая вот художественная задача — довольно спорная и сложная”.

См. также: “Кинокомпания, которая заказывала мне работу, предложила мне делать на выбор или „Доктора Живаго”, или „Мастера и Маргариту”. Я спрашиваю: „Скажите, а распятый Иешуа в ‘Мастере’ будет?” — „Конечно!” Я говорю: „Тогда нет, я лучше за ‘Доктора Живаго’ возьмусь””, — рассказываетЮрий Арабовв беседе с Игорем Шевелевым (“Огонек”, 2004, № 11, март).