Новый Мир ( № 6 2007)

— Не буду я, еще что удумали!.. Вы меня уже кинули. Кто? Вы, “Сбербанк”, кто! Я ведь одна из первых была по этому депозиту… И что получила? Шиш.

— Да ну не всем же везет, — смущенно, примирительно пробормотал кто-то.

— Эх, всю-то жизнь нас обманывали и сейчас обманывают…

— А вы, женщина, не возмущайтесь! Я тоже повозмущаться могу.

Подавая бланк и пятьдесят рублей, я невзначай обратила внимание на прозрачные, все в золотых кольцах, руки кассирши. Пальцы не толще карандашей ловко порхали по клавишам, отбита печать, одна бумажка легла в паз, вторая вспорхнула на стойку.

— Всё? — отозвалась я.

Посмотрели с непониманием, невидяще, словно не по-русски сказала.

— Следующий…

Ну, теперь, если успеешь, может, и не придется на собачьей площадке торчать. Я прибавила шагу.

Испитая исчезла, люд вообще схлынул, только женщина в красном пальто и синем с белым шарфике все подталкивала архивной работнице кипу бумаг. Та, перебирая гербовые листы, кивала и уточняла:

— Так… А умирает она у нас под какой фамилией?..

 

Глава 6

Двойник

“Ростовским эмальерам художественный совет запрещал не только касаться изображений святителей в их живописи — искусстве, выросшем непосредственно из иконописи, но не дозволялось даже изображать кресты на церквях. В том числе в изделиях на экспорт”.

Каждой эпохе — свои гонения. Нынешней — возможно, менее кровавые. А может, и нет... Более изощренные. Кто-нибудь стучал в дверь, перебивая мои неоригинальные мысли, Константин или Надежда откликались:

— Аминь!

Я все еще не могу себя заставить тоже говорить “аминь” в таких случаях.

Входил Григорий:

— Это вам. Это тебе, а это, — рука появлялась слева, я сидела спиной к двери и к происходящему в комнате, так что иной раз невольно вздрагивала, — тебе.

На столе появлялся мандарин.

Григорий выходил, а Надежда говорила:

— Бутерброд с рыбой хотите?

Я отказывалась, и она ставила блюдце с бутербродом на подоконник.

В окне по-прежнему белел скат крыши, только у самого низа, где сорвалась снежная шапка, проглядывала зеленая кровля. И небо потихоньку меняло цвет, становилось все синее, все насыщеннее. Близилась весна. Февраль — по-украински “лютый”. И мне вспоминалась бабушкина присказка: “А лютуе вин тому, що на свити долго жити не приходится ему”. И еще: “Придет марток, надевай трое порток”.