Новый Мир ( № 7 2005)

Бедный настройщик, недоучившийся студент (Г. Делиев), живущий на чердаке консерватории со своей капризной, избалованной и жадной до денег подругой (Р. Литвинова), втирается в доверие к богатой старухе (А. Демидова), “разводит” ее, убедив, что она выиграла по каким-то “билетам” огромную сумму денег; “занимает” под это дело 7 тысяч долларов — все старухины сбережения — и испаряется. История заимствована из мемуаров дореволюционного сыщика А. Кошко и, будучи перенесена в наши дни, выглядит некоторым анахронизмом. Ну кто, скажите, сегодня выигрывает по бумагам, завалявшимся с прежних времен? О них уже все забыли. Новое время — новые игры, новые аферы. Но для Муратовой это совершенно не важно. Она берет внятный, “остренький”, детективный сюжет и делает с ним что хочет — то есть выворачивает его наизнанку, превращая аферу в повод к коммуникации, к сближению всех и вся.

Гений коммуникации здесь, конечно же, главный герой — “настройщик” и мошенник Андрей. Это он объединяет всех героев и все пространства картины. Человек с гуттаперчевым лицом мима и выдающимися способностями музыкального эксцентрика, он “исполняет” собой музыку интриги (в одном из эпизодов на вопрос подруги: “Почему все музыканты так гримасничают во время игры?” — Андрей отвечает: “Они пропускают музыку сквозь себя, — и тут же поясняет: — Вот ты вдеваешь нитку в иголку. Представляешь, что ты — нитка, и пролезаешь в ушко”; процесс “вдевания” иллюстрируется, понятное дело, уморительной пантомимой). В отличие, скажем, от приятного во всех отношениях мошенника Чичикова, которого можно было бы счесть литературным прототипом муратовского героя, жажда наживы для Андрея — не главное; это так — слабость, обусловленная печальными житейскими обстоятельствами. Игра же — способность виртуозно “пролезть в ушко” любой жизненной ситуации — его стихия. У него страсть к сплетению обстоятельств; недаром он походя обучает вязанию случайную барышню в гастрономе: “Вот так: накид, потом снимаем, провязываем, потом снова накид…” — деталь важна, как всякая муратовская деталь; Делиев, говорят, даже специально научился вязать ради этого эпизода.