Новый Мир ( № 7 2007)

любить. И любить ее, жирную,

как желтый пасхальный творог…

А ты мне про тайны надмирные,

а ты мне — восстань, пророк!..

Женщина — вещь в себе. Женщина — начало и венец истории внутри себя. Женщина этот мир держит. Ванька чуть что — за ружье и в революцию. А Манька уже в дверях стоит: не пущу, у тебя жена, дети. Поэтому у женщины и борьба другая — удержать. Или, на худой конец, сбежать к другому. И того, другого, удерживать. И с тем, другим, бороться. Своими средствами. Битва длиною в жизнь. Обреченная на поражение. “Битва стара. Поражение впереди”. Вера Павлова — мудрая женщина. Она не борется с женской природой. Она ей следует. Смею, однако, предположить, что в эту борьбу иногда вклинивается сомнение:

Нет, каково: до тридцати двух лет

считать любовь единственным событьем,

предназначение считать соитьем

и думать, что иного смысла нет?!

И тем не менее: закон есть закон. “Закон всемирен. Свято ложе”.

 

Нет занятия более унылого, чем езда в поезде. Одно из немногих теперь развлечений — таможенные и пограничные досмотры. И вот заявляется таможенник. С собакой. Смотрит на мой ноутбук, потом на меня и подозрительно так вопрошает: “Что пишем?” А что я ему скажу? Что пишу о стихах Веры Павловой? Могут и с поезда ссадить.

— Пишу, — говорю, — историю украинской таможни.

Таможенник, конечно, стоит дурак дураком и не знает, верить или нет. А тут соседский сынок взял да и сунул пограничной собаке колбасы. Собака съела. И нюх, наверно, из-за этого потеряла. Стоит себе, хвостом виляет и ничего не вынюхивает. Таможенник давай ругаться да будить мужика на верхней полке. А тот спросонья (да, как уже было сказано, с похмелья) ничего не понимает. А потом возьми и брякни:

— Собака взяток не берет, так пусть хоть колбасы поест.

Что тут началось! С поезда, говорит таможенник, ссажу. А как его ссадишь? У него ни наркотиков, ни оружия. Только колбасы чуток да водка на донышке. В общем, кое-как пронесло. А в соседнем купе какой-то старушке все узлы переворошили. Так она им на весь коридор кричала: “Бога вы не боитесь!” А потом еще так: “Бога вы забыли!” В общем, весело.

Бог не умер, Он болеет,

Он серьезно нездоров.

Аллергически алеет

небо в струпьях облаков.

Что же я могу? Немного.

Даже больше — ничего.

Свечку за здоровье Бога.

Рюмку водки за Него.