Новый Мир ( № 8 2007)

Естественно, большинство родителей не дождалось и пошло гулять первую увольнительную в поселок. После разгрузки угля нас погнали в баню, затем выдали парадки. Мама с тревогой вглядывалась в мое лицо, отметила угревую сыпь и странный для осени загар.

— Это не загар, мама, это уголь. Это не угри, мама…

Хотелось отвечать односложно. Нет, не важничать, просто сил уже не оставалось. Мама прошлась по казарме, показал ей кровать и тумбочку, проинспектировала туалетные принадлежности. А потом посадила нас с Гуровым в машину и повезла на пикник в деревню. На солнышке, да еще после шашлыков, нас разморило. Гуров уснул сразу же, я чуть позже. Через мгновение мама уже будила меня осторожно, мол, пора собираться в полк.

Собираться категорически не хотелось, но что делать. Я подошел к рядовому Гурову и закричал что было мочи:

— Рота, подъем! Объявлен сбор, объявлен сбор!

Гуров вскочил как ошпаренный. Мгновенно, еще не проснувшись, встал на ноги. Открыв глаза, потянулся за сапогами. На маму этот фокус произвел неизгладимое впечатление. Она мне до сих пор его вспоминает.

Вот что важно. Родители приезжали ко мне еще пару раз. Неоднократно меня навещали и однокурсники, рыжий джентльмен Шура Мурин, Наташа Мамонтова (от нее я и узнавал новости о Журавлевой, передававшей мне приветы), и это было приятно. Хотя бы потому, что безоговорочно отпускали к ним на КПП: посетитель или гость — это святое. Даже в армии. И можно провести несколько часов вдали от муштры и бессмысленных занятий. Но я совершенно не знал, о чем говорить с вновь прибывшими. Язвительно описывать военные будни? Жаловаться на судьбу? Глубокомысленно разбирать последнее сочинение Битова?

С большим трудом давалось это переключение — с одной жизни на другую. Добежал до КПП, попал в дружеские объятья словно в иную жизнь. Словно перескочил из мертвой воды в живую, из морской и соленой — в пресную озерную. Или наоборот?

В общем, через какое-то время, сжав зубы, я попросил родных и знакомых не беспокоить меня без особо важного повода. Целиком и полностью я хотел всегда оставаться в одном и том же состоянии. С той стороны зеркального стекла. Так было проще.

Сразу после возвращения из увольнения нас поставили в наряд по полку. Типа, экзамен сдан, можно привлекать к более серьезным занятиям. Построили роту на плацу, назвали фамилии. Самые сознательные отбыли в зону реки Течи, где после подземных ядерных испытаний до сих пор нужно очищать территорию от радиации.