Новый мир. Книга 2: Разлом. Часть вторая

Обитающие в подземке люди, мягко говоря, не выглядели гостеприимными. Скорее всего, дело в моей наготе, хромоте, грязи и вони, которые остались после вынужденного купания в мусоре. Может быть, добавляли контраста и стальные браслеты с обугленными остатками цепей, звенящие на моих ногах и запястьях. Что ж, по крайней мере, на мне больше не одет полицейский мундир, который здесь подействовал бы, как красная тряпка на корриде.

Голого человека сложно обобрать. Однако кое-у-кого из здешних, судя по направленным на меня косым взглядам, могли быть планы и похуже. Но никто из них не решался проявить свои намерения, видя рядом мою сопровождающую.

Лейла Аль Кадри, словно по волшебству, легко прокладывала дорогу сквозь недружелюбные толпы подземных обитателей. Не знаю, пользовалась ли она здесь авторитетом, или так действовала ее горделивая осанка, высоко поднятая голова и рукоять мощного оружия на поясе, но люди перед ней спешно расступались и опускали глаза. Я едва поспевал за ней следом, морщась каждый раз, когда мне приходилось ступать на многострадальные стопы.

Благодаря Лейле, перед нами открылись все встретившиеся на пути двери, которые, я уверен, остались бы наглухо заперты, будь я один. Уж точно это касалось железных распашных ворот, над которыми висела нацарапанная карандашом табличка, написанная арабской вязью. Ворота караулили двое весьма угрюмых и крупных мужчин мусульманской наружности. Их взгляды готовы были испепелить меня. Но стоило Лейле произнести слово — и один из них поспешил постучать по воротам, чтобы кто-то изнутри открыл засов.

Мы проникли в некое подземное общежитие, состоящее из выдолбленных в толще земли и камня комнатушек, отделенных от основного прохода полотняными завесами. При входе обращал на себя внимание загон, в котором хрюкали бледные свиньи.

Глядя на здешний нехитрый быт, я невольно вспомнил ужаснувшие меня картины жизни в селении Наш Замок, куда меня забросили скитания по Европе в августе 83-го. Невозможно поверить, что нечто подобное может существовать не на пустошах, а в недрах самого современного города в мире.

Вопреки моим ожиданиям, здесь все же было электричество. Близость Гигаполиса с его неиссякаемыми энергетическими мощностями, к которым было не столь тяжело тайно подключиться, давала определенные преимущества. Громко играла народная арабская музыка. Основной коридор озаряли светильники на потолке. Из многих комнат доносились звуки радио и ТВ.

Многие жители подземного арабского поселка тепло и уважительно здоровались с Лейлой. Но едва они замечали меня, как удивленно замолкали, прикрывали разинутые рты руками и показывали пальцами. Некоторые женщины закрывали глаза своим детям, чтобы те не видели моей срамоты.

— Ты могла бы неплохо здесь заработать, устраивая платные фотосессии с голым мужиком, — пробурчал я, вымученно улыбаясь в ответ на неодобрительные взгляды. — Ты решила меня сквозь всю вашу подземку протащить без трусов?!

Наконец мой позор окончился. Лейла отодвинула завесу одного из здешних обиталищ и коротко с кем-то поговорила. Из-за портьеры шаркающей походкой показался старый бородатый мужчина с густой седой бородкой и в чалме. На мне замер его внимательный взгляд.

— Мустафа тебе поможет. Он не говорит по-английски. Я буду ждать тебя там! — Лейла махнула рукой куда-то в конец коридора. — Не задерживайся!

Старик еще некоторое время пристально разглядывал меня подслеповатым взглядом. Затем медленным движением поманил за собой, и пошаркал вперед по коридору.

Отодвинув одну из завес, Мустафа завел меня в маленькую каменную клетушку с влажным полом. Из щербленой стены здесь торчала ржавая водопроводная арматура.

— А-а-а, это у вас душ. Спасибо, — хмыкнул я, потянувшись к смесителю.

Поворот краника, однако, ничего не изменил — лишь где-то в недрах водопровода донеслось утробное ворчание. Дед отрицательно покачал головой. Ухмыляясь поредевшим рядом зубов, он начал тыкать пальцем в стоящее у входа старое ведро, в котором плескалось литров десять не самой чистой воды.

— Понятно, — вздохнул я.

Хорошо, что я принимаю контрастный душ каждое утро.

Вода оказалась ледяной. Когда я окатил себя из ведра, почувствовал себя так, будто по телу закололи иголками. Кровь сразу же заструилась в жилах быстрее. Кожу покрыли крупные мурашки. И без того основательно промерзнув голяком в холодных подземельях, теперь я совсем съежился.

«Что ж, по крайней мере, отбилась вонь», — подумал я, глядя на гнилые картофельные очистки и прочую слетевшую с меня мерзость, которая теперь плавала в разлитой по полу воде, медленно стекая в забитую канализационную дыру.

Дед Мустафа одобрительно кивнул и поманил меня за собой назад в свою комнатушку. Со стоическим лицом я вынес новую прогулку нагишом по коридору под десятком насмешливых взглядов.