Новый Мир ( № 1 2006)

Вообще шахтер — самая архетипическая, наиболее прославленная из фигур советского рабочего пантеона. Почему эти «дети» и «властелины» подземелья так волновали коммунистическое воображение? Не потому ли, что они первыми свергнули иго Отца небесного, солнечного тирана, обосновавшись глубоко в утробе матери-природы? Недаром один из первых и сильнейших революционных союзов был образован так называемыми «карбонариями» — тайным обществом угольщиков, со своей сложной иерархией и символикой. Они, в частности, проводили ритуал выжигания древесного угля, оставляя в нем только то, что уже не поддается действию света и пламени. Советский культ шахтеров — остаток этой революционной касты карбонариев, «черной кости», бросившей вызов белой кости и голубой крови аристократов, сынов света и воздуха14. Предвосхищая мессианскую тему угля и подземелья в советской литературе, А. Блок обращался к России будущего как к невесте подземного жениха: «Черный уголь — подземный мессия, / Черный уголь — здесь царь и жених» («Новая Америка», 1913).

«Трудом и только трудом велик человек!» Главный выразитель этой советской максимы Горький, как считается, еще на заре XX века первым ввел в литературу героя-пролетария — в образе рабочего Нила из пьесы «Мещане» (1901). Что же означает работа для Нила? Это выразилось в сцене между Нилом и влюбленной в него Татьяной Бессеменовой, которая тщетно пытается ускорить развитие их отношений:

«Татьяна. ...Невнимателен ты...

Нил. К чему?

Татьяна. К людям... Ко мне...

Нил. К тебе? Н-да... <...>

(Татьяна делает движение к нему. Нил, ничего не замечая.)<...> Знаешь, я очень люблю ковать. Пред тобой красная, бесформенная масса, злая, жгучая... Бить по ней молотом — наслаждение! <...> Она живая, упругая. И вот ты сильными ударами с плеча делаешь из нее все, что тебе нужно...

Татьяна. Для этого нужно быть сильным.

Нил. И ловким...»