Новый Мир ( № 1 2006)

Причем для Ленина природа, конечно, не просто жена или невеста, сужденная человеку, а именно мать, дающая ему жизнь. Этому посвящена целая полемическая глава «Существовала ли природа до человека?», где матерепо­клонник обрушивается на тех эмпириомонистов, кто отстаивал простые су­пружеские отношения «центрального члена», то есть человеческого субъекта, с окружающей его действительностью. Они исходили из понятия «принципиальной координации», предполагающей соотносимость человека и чувственно воспринимаемой им среды, взаимоопределяемость их свойств, тогда как Ленин настаивал, что человек порождается этой средой, а затем уже вступает в отношения с нею. Весь ленинизм как идео-мифологический комплекс есть увлеченность заветно-запретным лоном, вплоть до знаменитой философской формулы отдачи материи человеку: «Материя есть философ­ская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его»24, где каждое слово шуршит грамматической юбкой. В этом определении материи все слова — женского рода, кроме самого «человека», как «центрального члена». Человек, лишенный Отца, остается наедине с женственной материей, которая «дана» ему в его ощущениях...

Так, в суровые годы «реакции», то есть поражения сынов от батюшки  царя, мстительно закладывалась эдипова философия будущего кровосмесительства. А дальнейшее развитие этого комплекса можно найти хотя бы в знаменитых словах перевоспитателя растений, агронома И. В. Мичурина: «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее — наша задача»25. Я вспоминаю, с каким упоением школьные учителя твердили нам эту заповедь воинствующего материализма, достигая какого-то речевого оргазма на решительном, сладостном слове «взять». Взять у матери-природы те милости, которые сама она вовсе не расположена нам оказывать...