Новый Мир ( № 1 2007)

Книга издана тиражом 1000 экземпляров. Много это или мало, зависит от того, кому она адресована. Андрей Немзер в своем отзыве написал: “Сборник <…> является расширенным и переработанным изданием книги, выпущенной в 1993-м к девяностолетию великого ученого, быстро ставшей библиографической редкостью и, как кажется, не получившей должного резонанса за пределами профессиональной среды. Последнее обстоятельство весьма огорчительно. Да, математика — сфера, закрытая для непосвященных <…> Это, однако, не отменяет необходимости (смею предположить — общественной) осмысления личности Колмогорова, судьбы и жизненного дела ученого, его места не только в истории науки, но и в истории русского ХХ века”2.

Высокая оценка книги Андреем Немзером важна, в частности, потому, что это слова гуманитария, слова человека, который вынужден во многом верить мемуаристам на слово, не имея возможности составить о работах Колмогорова собственное мнение. И тем не менее книгу он оценивает высоко. Значит, многое авторам воспоминаний удалось. Значит, эзотерическую завесу, за которой скрываются удивительные пейзажи и ландшафты науки математики, удалось приоткрыть и о герое этой земли Андрее Колмогорове удалось рассказать общедоступными словами. А значит, 1000 экземпляров книги — это очень мало, и сама реакция на нее неадекватно слабая. Кроме заметки Андрея Немзера (за которую хочется поблагодарить известного критика), мне больше ни одного отклика не встретилось в российской неспециализированной печати.

В предисловии к книге ее редактор-составитель Альберт Ширяев привел остроумное высказывание Колмогорова о природе математического поиска: “В каждый данный момент существует лишь тонкий слой между тривиальным и недоступным. В этом слое и делаются математические открытия”. Мне кажется, что это относится не только к математике, но и к любому творческому поиску. И с каждым открытием этот тонкий слой немного сдвигается, захватывая новую область непознанного. Книга воспоминаний о Колмогорове тоже немного расширила пространство познанного. Ее авторы — математики, но на этот раз объектом познания стала не новая теория, а жизнь гениального ученого, что не менее захватывающе.

Владимир Губайловский.

 

1 “Ныне Григорий Исаакович Баренблатт — иностранный член Лондонского Королевского общества, Национальной академии наук США, Американской инженерной академии, Академии искусств и наук США, Академии Европы и ряда других авторитетных научных сообществ мира”.

(Примечание Владимира Успенского.)