Новый Мир ( № 1 2011)

И соответственно, действует пилигрим Кайзерлинг как настоящий буддист — отвергая свою индивидуальность и мир: «Европа больше ничего не дает моему развитию. Слишком хорошо знаком мне уже этот мир, чтобы пробудить в моей душе новые формы. <…> Я хочу попасть в такие широты, где я смогу прожить, только совершенно изменив свою жизнь, где для понимания необходимо радикальное обновление всех понятий, где я вынужден буду забыть как можно больше из того, что я знал и чем был прежде», — пишет он в самом начале книги. «Главное для поэта — бескорыстный отказ от своего Я», — провозглашает он вслед за Китсом и отправляется в путешествие не за впечатлениями, но — за свободой от впечатлений: «…с юных лет я, подобно полипу, который сбрасывает с себя готовых медуз, непрестанно порывал с собою вчерашним. Однако я не чувствую в себе еще такой внутренней свободы, чтобы совсем не зависеть от внешних обстоятельств. Мое сознание то и дело впадает в психическую зависимость, и чтобы освободиться от нее, требуется рывок…». Впечатления, виды и пейзажи только мешают, как сказано у Эдуарда фон Гартмана: «Посмотрим теперь, как атомная воля относится к пространству. <…> пространство может иметь двоякое существование — реальное в телах или ограниченных пустотах и идеальное в представлении тел и ограниченных пустот. Если

идеальноепространство находится в

представлении

, то само представление не может быть в идеальном пространстве, которое им же и создается»[29]

. Нет, впечатления, конечно, есть, но и они под стать: негры и арабы «так же прекрасны, как животные; у них та же телесная выразительность. И это оттого, что все они типизированы. Красота никогда не бывает выражением индивидуального начала…».