Читаем Новый Мир ( № 10 2000) полностью

Виктор Тополянский.Красный террор: восемь месяцев 1918 года. — “Континент”, № 103 (2000, № 1, январь — март).

Убийцы у власти.

Галина Ульянова.

Пародия на правду. Как обфандоривают историю России. — “Ex libris НГ”, 2000, № 22, 15 июня.

Кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Центра “История России в XIX веке” Института российской истории РАН — противэрастомании. “Российская империя, в общем, развивалась в рамках правового пространства — это и было главным достижением XIX века. В ней как раз не было того бандитского хаоса, о котором пишет Акунин, в существовании которого он хочет убедить своего читателя... На что же опирался г-н Акунин, сочиняя свои фантастические версии, в том числе об „убийстве Скобелева”? Так вот, если вместо 1890-х годов подставить 1990-е, то тогда романы Акунина становятся похожими на правду. Но если оставаться верными историческим фактам, то приключения Фандорина так же далеки от реалий того времени, как генерал А. В. Коржаков далек от генерала И. И. Воронцова-Дашкова”.

А может быть, все не так страшно? Не случайно у Акунина — Соболев, а не Скобелев.

Виктория Шохина.Твардовский без “Нового мира”. — “Кулиса НГ”, 2000, № 11, 30 июня.

К 90-летию А. Т. Твардовского. Лирика его была не любовная, а

семейная.

Неожиданное сопоставление стихотворений “В тот день, когда окончилась война...” Твардовского и “Прощания с друзьями” Заболоцкого находим в юбилейной статье Сергея Федякина “Последний эпик” (“Ex libris НГ”, 2000, № 23, 22 июня).

“Приезжаю с ведром (соленых. —

А. В.) грибов, — вспоминает к юбилею Владимир Фирсов („Считаю Твардовского своим крестным отцом” — „День литературы”, 2000, № 11-12, июнь). — Твардовский, как и обещал, стоит у подъезда. „Немедленно пошли!” — командует он. Закрыв кабинет на ключ, он сразу же налил стакан водки, выпил, схватил горсть грибов, бросил в рот. И горько заплакал. Да, это были слезы великого поэта. „Сынок, я тебе не налью, — чуть позже сказал он. — Ты еще успеешь научиться пить. Жизнь научит...””

Священник Георгий Чистяков.“Новый русский атеизм”. Диалог о вере и неверии в Интернете. — “Русская мысль”, Париж, 2000, № 4319, 25 — 31 мая.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Салюки
Салюки

Я не знаю, где кончается придуманный сюжет и начинается жизнь. Вопрос этот для меня мучителен. Никогда не сумею на него ответить, но постоянно ищу ответ. Возможно, то и другое одинаково реально, просто кто-то живет внутри чужих навязанных сюжетов, а кто-то выдумывает свои собственные. Повести "Салюки" и "Теория вероятности" написаны по материалам уголовных дел. Имена персонажей изменены. Их поступки реальны. Их чувства, переживания, подробности личной жизни я, конечно, придумала. Документально-приключенческая повесть "Точка невозврата" представляет собой путевые заметки. Когда я писала трилогию "Источник счастья", мне пришлось погрузиться в таинственный мир исторических фальсификаций. Попытка отличить мифы от реальности обернулась фантастическим путешествием во времени. Все приведенные в ней документы подлинные. Тут я ничего не придумала. Я просто изменила угол зрения на общеизвестные события и факты. В сборник также вошли рассказы, эссе и стихи разных лет. Все они обо мне, о моей жизни. Впрочем, за достоверность не ручаюсь, поскольку не знаю, где кончается придуманный сюжет и начинается жизнь.

Полина Дашкова

Современная русская и зарубежная проза