Новый Мир ( № 10 2004)

Чем и подтверждается несоизмеримость личного таланта с любым из легиона существующих стилей. Последовательный концептуалист Врубель воспроизвел фотку с максимально доступной для него точностью и больше ничего с ней делать не хотел. Как в его работу просочилось то, что она теперь излучает, — не знаю ни я, ни сам художник и вообще никто не знает. Мне скажут: дискурс; я отвечу: на фиг. Мне скажут: для концептуализма (и еще многих “измов”) “одаренность”, “вдохновение”, вообще вся эта романтическая гиль не имеют права на существование. Я отвечу: значит, все это существует без вашей санкции. Может быть, действительно не стоит делить людей на “хороших” и “плохих” (главный лозунг эгалитаризма: “ты ничем не лучше, чем я”), но на одаренных и бездарных — необходимо. Законы, действующие в жизненной практике, неприменимы к практике художественной: это всем известно, но почему-то именно аксиомы постоянно нуждаются в повторении.

А вот уже и залы “Возвышенного”, где классики сталинского соцреализма мирно (точней сказать, обессиленно) сосуществуют с пересмешниками “большого стиля”. Федор Богородский (“Слава павшим героям”, 1945, Сталинская премия) и Федор Шурпин (“Утро нашей Родины”, 1946 — 1947) ни в коем случае не захотели бы вступать в диалог с Комаром и Меламидом (“Происхождение соцреализма”, 1983) и Олегом Васильевым (“Огонек, № 25”, 1980). Впрочем, это и не диалог.