Новый Мир ( № 10 2004)

“Набоков язвительно отзывался о прозе Бориса Пастернака. ВPost Scriptum

к русскому изданию „Лолиты” он называет Живаго „лирическим доктором с лубочно-мистическими позывами, мещанскими оборотами речи и чаровницей из Чарской, который принес Советскому правительству столько добротной иностранной валюты”. Столбовой дворянин Владимир Набоков был гораздо удачливее выкреста Бориса Пастернака: крепостная девка Долорес Гейз принесла ему в качестве оброка столько „добротной валюты”, что он смог покончить с профессорской деятельностью, навсегда уехать из Америки и окончить жизнь истым русским барином — на берегу Женевского озера”.

Армен Асриян.

Инакомыслие. — “Спецназ России”, 2004, № 6.

“В голове рядового читателя, кроме всякого прочего хлама, хранится еще и усредненный образ римского императора — пытки, казни, кровища по бородище и сплошной промискуитет. Осуждать его за это трудно — ибо именно такую картину рисует подавляющее большинство римских историков. Средний читатель не понимает одной очень простой вещи: почти все образованные римляне были так или иначе связаны с республиканской традицией и относились к своим императорам примерно так же, как сегодняшняя либеральная общественность к Путину (и как и будет относиться впредь к каждому мало-мальски приличному президенту): сначала — затаенная надежда на „восстановление свобод”, потом, когда выясняется, что „как при дедушке” больше не будет, — лютая ненависть, брызги слюны и площадная брань. И тут очень кстати оказываются любые народные байки о нечеловеческом (то есть — с народной точки зрения — о божественном) поведении императора — с той поправкой, что далекий от народных верований римский интеллигент не видит в них ничего божественного, а только возможность очернить ненавистного деспота хотя бы в глазах потомков (ибо счастливый Рим не знал еще возможности апелляций к „мировому сообществу”) — да, да, сам резал, и кишочки по сантиметру вытягивал, и с сестрами спит, и с матерью спит, и Рим собственноручно сжег, и дома собственноручно взрывал… И чем яснее будущий президент будет осознавать свой долг перед страной, а не перед либеральной общественностью, тем более лютую ненависть он будет вызывать. И получается примерно то же самое, как если о наших временах судить исключительно по свидетельствам Шендеровича, Венедиктова и Политковской”.

Григорий Бакланов.

Цена славы. — “Огонек”, 2004, № 25, июнь.

“Слава богу, что нам уже не входить ни в чьи столицы. И повторю: слава богу”.