Новый Мир ( № 10 2007)

Да, вот: “И некому молвить: „Из табора улицы темной””1. У него настоящее очарованье. (Ладинский2 — это духби, прелестно, но надоедливо.) Мое “Пыльцою печальной” немножко под его (Мандельштама) и даже чуть под белоцветовским влиянием, и вообще не самостоятельное, и только хуже оттого. Теперь нельзя писать по-мандельштамовски (Терапиано в “Бессоннице”3 попробовал — стихи об Овидии — и очень плохо, да и вообще многоречиво, красноречиво, постыло). Хорошо о некоторых из них сказал Адамович — приблизительно, вроде: “варвары с безделушками”, — варварство вся красивость, она — не красота, а что-то навязчивое. Уже и мандельштамовская красота как-то чрезмерна, а чрезмерная красота — некрасива. Все-таки красивы совсем простые стихи, хотя и тут: то слишком некрасиво, то слишком красиво — все несовершенно. Вы правы об Иванове и Адамовиче — но и тут иногда излишняя красота, особенно у Иванова, и стерилизованные слова (так у Ладинского “мусор”) — хотя иначе почти никогда не бывает. Хороша Цветаева в последних “Совр<еменных> Зап<исках>”4 (кстати, когда выйдет Антология5? И с биографиями?!) — “Рябина” и это:

И, может быть, всего равнее,

Роднее бывшее всего.

Я тоже хочу ее видеть. (Кстати, любите Вы музыку? Я — да, но только очень хорошую. Я Вас все расспрашиваю, точно анкета.) Между прочим, я П. М. Иртелю ответил, что у меня для печати ничего нет и что темы я не подберу, а что ответил бы с удовольствием на занимательную анкету, если бы в “Нови” (к майскому №) ее организовали. Придумайте тему! Это бывает иногда интересно, как-то — “по поводу” — приходят любопытные мысли. Что Вы думаете об этом? Хорошо, что догадались пригласить Булич6 и Гомолицкого7, — нельзя ли еще кого-нибудь? Было бы приятно, если бы № 8 был лучше предыдущих. Опять вспоминаю Адамовича. Его статью о Мережковском в “Совр<еменных> Записках”. Как тонко, как просто, как нежно — удивительная чистота письма — “после всего”. Он, действительно, “после всего” — как начал одну статью свою в “Числах”8.