Новый Мир ( № 10 2007)

Про успехи Аксенова на поприще “американского писателя” отсюда судить трудно. Смутно помнится, что был какой-то скандал и разрыв с издателем, потом Аксенов переехал во Францию и там, наверное, решил стать не снова русским, не американским, не французским, а каким-то “вообще” писателем, этаким “гражданином мира”. Сегодня он в Тамбове, завтра — в Гонолулу, а послезавтра и вовсе в Нагасаки, где идет международная научная конференция по проблемам его творчества. Не знаю, до такой ли степени мобилен сам Аксенов, но его alter ego, заботливо встроенный автором во все последние романы, носится по свету как угорелый, и всегда к его услугам чей-нибудь “джет” (написать по-простому — “самолет” — Аксенов давно уже не может).

Что еще удивило давних поклонников Аксенова, когда он вернулся: Аксенов стал молодиться. Когда был молод, молодиться было некуда, когда стал вступать в ответственный возраст, захотел быть вечно молодым и потому стал ревниво следить, чтобы в его текстах было достаточное количество нынешнего молодежного сленга, предметов и терминов, имен и названий, олицетворяющих новую эпоху. Как же не помянуть в перечислении Ксению Собчак или Сергея Минаева (это я уже о новом романе) — мы, дескать, еще не старые пни, еще сечем фишку. Даже Дима Билан не забыт, хотя на кой черт Аксенову даже знать, кто такой Дима Билан? Да так, просто писатель сигнал посылает молодому поколению читателей — я знаю, я с вами, я не старпер какой-нибудь. Хотя, конечно, жалко, что вы не слушаете моего любимого Колтрейна.

Высказав все эти частные соображения, обратимся все-таки к роману. Никогда не читал такой скучной книжки Василия Аксенова. Ну, разве что “Кесарево свечение” было скучновато. А тут — тоска зеленая, да не просто зеленая — тамарисковая. Роман начинается с длиннейшего рассуждения о странном этом дереве, да нет, это не рассуждение, просто гимн, а потом оно (дерево) проходит лейтмотивом по всему тексту: “Удивительные деревья! Представьте себе корявые и темные стволы с кронами нежнейшей светло-зеленой хвои. Многие из этих стволов, если не большинство, выглядят так, будто они уже давным-давно отжили свой век, будто изъедены изнутри то ли паразитами, то ли какими-то чрезвычайно тяжелыми многолетними переживаниями”.