— Ну, покажите мне ваши каталоги, хоть бегло глянуть что к чему.
Я протянул ей белый томик (знала бы она, какого труда стоило мне эти томики раздобыть, поскольку секретили их от покупателей как только могли), открыв его как раз на странице с Дюма. Она внимательно просмотрела разворот и высоко подняла брови:
— Ого! И против этого — вы говорите — втрое?
— Именно так. Может быть, можно и еще дороже, но вы же сами говорили, что побыстрее надо со всем этим разобраться.
— Ну что ж. К моей пенсии это серьезная добавка будет. Даже скорее наоборот — это моя пенсия теперь добавкой к деньгам за книги станет. Знал бы отец. Думаю, что предложение ваше можно принять.
Тем временем я вытащил из стопки одну из брошюрок. Это оказалась есенинская “Радуница” издательства “Имажинисты” двадцать первого года. Не первое издание, а всего лишь третье, но зато на титуле было ясно выведено: “Милой Лизаньке от Сергея”.
— Вот это да! — ошарашенно сказал я. — Вы что, с Есениным знакомы были?
— Да ну, — небрежно сказала Елизавета. — Есенин! Шантрапа шантрапой. И стихи у него плебейские, и сам деревня деревней, хоть и цилиндр напяливал. Там дальше у меня много поэзии должно быть. Потом расскажу.
— А это у вас откуда взялось? — поинтересовался я, вытаскивая с нижней полки толстый том с описанием Одесского института благородных девиц.