Читаем Новый Мир ( № 10 2013) полностью

Казалось бы, тогдашний повод прямо противоположен нынешнему: Толстой во имя свободы мысли защищает Дарвина от запретительных мер главы ведомства по делам печати (своего доброго приятеля, между прочим); автор же «Трактата об Обезьяне» защищает ту же свободу мысли от нынешних истолкователей Дарвина. Между тем мишень у обоих поэтов одна — агрессивное превращение научной доктрины во властительное орудие идеологии и политики, в орудие господства над инакомыслящими. И — попутно: примитивизация и варваризация самого научного климата в обществе.

А. К. Толстой, христианский поэт-мыслитель, около полутораста лет назад уже отлично понимал, что эволюционная теория, связываемая с именем Дарвина, не противоречит истинам веры, если с недобросовестным умыслом не изготовлять из нее атеистическую агитку: «Отчего б не понемногу / Введены во бытиё мы? / Иль не хочешь ли уж Богу / Ты приписывать приёмы», — шутливо упрекает Толстой своего адресата за «скудость веры» и добавляет со ссылкой на «еврейское преданье»: «И, по мне, шматина глины / Не знатней орангутанга». (Из статьи биолога и антрополога Г. Л. Муравник «Человек парадоксальный: взгляд науки и взгляд веры», напечатанной в «Новом мире», в № 2 за 2001 г., наши читатели могли узнать об эволюционном — «понемногу» — введении в бытие человеческого организма и о чудесном, скачкообразном его одухотворении — о том, что же имел в виду старый поэт.)

Однако, одернув приятеля за ретроградство, Толстой не забывает о другой «партии»: «От скотов нас Дарвин хочет / До людской возвесть средины — / Нигилисты же хлопочут, / Чтоб мы сделались скотины. // В них не знамя, а прямое / Подтвержденье дарвинисма, / И сквозят в их диком строе / Все симптомы атависма».

Вот эти «симптомы атависма» и превратила Вера Зубарева (скорее всего, о строках Толстого не вспоминая) в ядовитый философский сюжет своего «Трактата…».

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже