Новый Мир ( № 10 2013)

Допустим, я написал книгу. Допустим, я ею доволен и считаю ее умной, занятной и обладающей еще рядом других достоинств. Как мне сделать так, чтобы кто-нибудь захотел эту книгу прочесть? Я не говорю — чтобывсезахотели, но хоть кто-то. Как сделать? Позже, когда я стану постарше, мне скажут: «Надо

жить без самозванства, и, если ты так будешь жить, ты в конце концов привлечешь к себелюбовь пространства». — Это очень странная рекомендация. Непонятно, как ее выполнять. «Любовь пространства» — очень расплывчатое, зыбкое ощущение. Временами кажется, что она есть — и вдруг ее нет, а может, ее и не было, а только казалось… Как бы там ни было, когда ты последовательно начинаешь выполнять это условие: «жить без самозванства», — ты постепенно приходишь к выводу, что это условие, может быть, и необходимое, но отнюдь не достаточное для того, чтобы привлечь «любовь пространства»: кроме него нужно еще что-то. С годами я нащупал еще два условия. Первое: нужно «быть как все»  (в каком-то смысле). Второе: нужно «не быть как все» (в каком-то смысле). Комбинация этих условий противоречива, непонятна и, собственно говоря, всю мою жизнь это есть субстанция моего невроза

[15]. Ясны только крайние значения. — Например, если ты будешь просто «как все» и не будешь «не как все» ни в каком смысле, любовь пространства не сможет тебя найти: ведь не может же она обращаться на «всех» (то есть она не будет знать,кого

ей искать). Если же, напротив, ты будешь только «не как все» и не будешь «как все» ни в каком смысле, то любовь пространства тоже тебя не найдет, — а вот почему — это вопрос посложнее. По-видимому, потому, что она не будет знать,гдетебя искать…

 

 

2

 

Две задачи — «быть как все» и «быть не как все» — неравноценны, неравносложны, и я думаю, что они разными людьми ставятся по-разному. Для меня первая задача стояла довольно остро — в промежутке от семилетнего до тридцатилетнего возраста. Определенно, я чувствовал какое-то сильное свое отклонение от «всех». И о второй задаче я мог, стало быть, не заботиться — и не забочусь о ней до сих пор.

Ясно, что для того, чтобы «быть как все», надо, прежде всего, быть общительным (то есть «не уклоняться», «участвовать»). Мои первые попытки в этом направлении были настолько неуклюжи и приводили меня к результатам настолько странным, что они тоже мне глубоко запомнились, точнее — вырезались во мне, как глубокие рубцы.