Новый Мир ( № 11 2000)

К счастью (оказывается, и счастье ходит рядом), Кир сам вышел на крыльцо и все увидел.

Жоз, неожиданно смутившись, начал чесать сгиб руки.

— Ну что… может, опохмелимся? — Кир неожиданно вынул из сумки бутылку. Вот это гуманный жест!

Потом я все же добрался до “скворечника”, сидел там, пытаясь отвлечься, с куском газеты в руках: “Когда же коммунист станет настоящим хозяином производства?!” Тоже вопрос! Мне–то казалось, что он давно уже стал!

“В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог.

Оно было в начале у Бога.

Все чрез Него н б ачало быть, и без Него ничто не н б ачало быть,

что н б ачало быть.

В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков.

И свет во тьме светит, и тьма не объяла его”.

Кир бормотал это безо всякого выражения. Все в липком поту, мы поднимались с ним по спиральной дороге, никуда не сворачивая, и наконец уткнулись в железные ворота с табличкой: “Санаторий „Горный воздух”. Управление делами ЦК КПСС”.

— Мне кажется, мы не туда идем, — сказал я, но Кир не прореагировал.

Он уверенно вошел в калитку, помахав пальчиками женщине в будке, и я за ним. “Вход в Иерусалим”?

Тут было совсем другое дело! Песчаные желтые дорожки, окаймленные цветами, повсюду строгие стрелки: “Терренкур № 2”, “Терренкур № 8” — просто разбегались глаза!

К счастью, никто из членов ЦК навстречу нам не попался, а то пришлось бы бухаться на колени!

Зато вдруг выскочил, весь красный, как клюквинка, лысый маленький человечек в шароварах и тапочках — гораздо более известный, чем любой член ЦК, — знаменитый актер–режиссер Марат Зыков. Этот–то везде!.. Но действительно — гений! Мы с восхищением глядели, как он сбегает с горы, быстро переставляя крохотные тапки. МБЧ — маленький большой человек — так звали его в кругах интеллигенции и, может быть, еще где–то.

— Не курить! — пробегая, вдруг рявкнул он мощным басом, и мы с Киром, восхищенно откинув челюсти, выронили папироски.

— За водкой помчался! — Глядя ему вслед, Кир усмехнулся. Он все, похоже, тут знал.

Меня появление МБЧ тоже взбодрило — все–таки “наш человек”, хотя признает ли он нас за “своих” — довольно спорно!

Мы поднялись наконец на плоскую проплешину горы, к затейливому дому, окруженному террасой с витыми колоннами. Тут, видимо, само Политбюро и отдыхает? Куда идем?

Кир тем не менее уверенно поднялся, открыл высокую витражную дверь: светлый деревянный кабинет, уставленный стеклянными медицинскими шкафчиками, за столом сидела Соня в белом халате и писала. Нас она приветствовала, лишь подняв бровь. Волевая девушка!