Мы томились на асфальтовом пятачке. Развернулся автобус. Из кабины вылез крупный, основательный мужик в белой рубахе и черных нарукавниках… тоже, что ли, принарядился? Окстись! Ничего особенного не происходит — вон полно народу помимо тебя! Жоз подошел к водителю:
— Здорово, Богун!
Тряс ему руку, при этом многозначительно, как мне казалось, поглядывая на меня, потом на водителя: гляди, мол, кого везешь! Кого — кого!..
Скорей бы это кончилось — с ходу напьюсь, расслаблюсь, сброшу с себя эту епитрахиль — тем более не знаю, что это такое!
Богун все же что–то почувствовал, внимательно глядел на меня. Я быстро влез в автобус — дайте спокойно уехать, не терзайте меня. Тут, наверное, половина крещеных, судя по возрасту… причем — нормально крещенных, не то что я!
— Подвинься, что ли!
Жоз! И вся компания тут же! Что им от меня надо? Слово?.. не созрело еще! Почему я главный–то оказался? Вон пастырь, Кир, — к нему обращайтесь… но он как–то увернулся, с усмешкой на меня поглядывает: ну–ну… Запряг!
Сейчас что–нибудь отчебучу, и все — коту под хвост! Дождетесь! Подмигнул игриво Соне, но ответный ее взгляд был суров и требователен: работай!.. Кем? Много на меня повесили — все проблемы свои. Я их должен решать? Сами креститесь — и вперед! Подопытный кролик! И для Кира, судя по его взгляду, — тоже. Ну, поехали, что ли? Чего стоим?