Новый Мир ( № 11 2000)

Здесь, на Алтае, самое то место, чтобы Кастанедой заниматься — после бессмысленно потраченных в Москве лет. После тоскливо уходящих дней, которые не хотели уходить и тащили меня за собой. Под конец я перестал сопротивляться и со злорадством смотрел на себя, размышляя, каким жалким существом становится сдавшийся человек. Мне просто повезло, когда я случайно вывалился из этой колеи и оказался на Алтае.

Да, я сейчас живу без прописки, без жены, вдалеке от родственников и знакомых, помнящих, каким я был отвратительным и беспомощным. Я свободен. Могу делать все, что угодно, не оглядываясь ни на кого, меня окружают люди, еще не составившие обо мне окончательного мнения. Я творю свою собственную историю весело и с удовольствием, рассказываю небылицы про прежнюю жизнь.

Я никому не доверяю и делаю все сам, постепенно избавляясь от привычки ждать помощи. Я стал меньше думать, просто делаю быстро и правильно. Когда лошадь начинает дурить под тобой, нет времени для ненужных спекуляций, не успеваешь рефлексировать, если раненый зверь повернулся и бежит в твою сторону.

Только вот с Алтынайкой трудно прийти к окончательному решению. Жить с женщиной, не испытывая никакой к ней привязанности, тяжело, это мы уже проходили, а привяжешься — “хрен на пятаки порубишь”, по Колькиному выражению. Меня вдруг пугает мысль о ребенке, это мне как-то и в голову не приходило. А ведь может и такое быть — у Юрки с Эркелейкой уже больше месяца малышу. Да и упражнения мои ежедневные накроются, если вместе жить.

Нет, тут и речи быть не может, думать даже нечего. Вообще спускаться пора вниз, на ветру закоченел уже. Может, по пути еще и маралишка попадется, они тут на склоне все истоптали, и лежек много.

Где Белка? Увязалась, что ли, за кабарожкой или падаль нашла какую-нибудь? Но с Алтынай точно вопрос закрыт, решено. Я дураком был, еще сомневался: брать, не брать. Даже думать нечего. Все.

Белка дожидается меня у избушки. Юрка еще, как назло, не вернулся, мне теперь с Алтынай наедине куковать. Надо было еще немного походить, но я уж и так ждал, пока солнце за гору упадет.

— Что, Алтынай, есть чаек? — Я стягиваю сапоги и закуриваю.